Сигрид Унсет - Возвращение в будущее
В свое время немецкие ученые внесли значительный вклад в просвещение, тем не менее ныне немецкие университеты дошли до того, что стали привечать таких господ, как Трейчке и Бансе[71], и всю шайку деятелей, которые окопались там в последние десятилетия, после того как талантливые ученые были объявлены вне закона, изгнаны из страны, обречены на нищету или заключены в концентрационные лагеря. Немецкий поэт Фридрих Шиллер, который был глашатаем свободы, выразил на немецкой языке протест против всех форм тирании, против политического и духовного гнета; его величие признают и в самой Германии, но основная масса немецкого народа осталась глухой к его призывам и чуждой его мятежному духу. Дело в том, что в Германии отсутствует почва для такого рода идей, они не находят отклика у широких слоев населения. И неудивительно, ведь представители немецкой дипломатии, дворянства, немецкие офицеры общаются на равных с представителями тех же слоев в других европейских государствах, но в то же время проявляют высокомерие по отношению к простым людям в своей собственной стране, что совершенно невозможно увидеть в других частях Европы, — там это было бы безоговорочно сочтено грубостью и вульгарностью. Во времена моей юности нам, девушкам, было трудно понять своих ровесниц из Германии: стоило какой-то из них влюбиться в молодого человека, как она начинала болтать о своих возвышенных чувствах и мечтах быть завоеванной и покоренной рыцарем-избранником (на самом же деле у всех у них были свои приемчики, разные штучки-дрючки для того, чтобы приручить и окрутить своего героя). Кроме того, избранником немецкой девушки мог быть только молодой человек в военной форме, мужественный и храбрый, способный на поединки, а если на лице его были шрамы, то в их глазах это делало его еще более привлекательным.
Мне представляется совершенно необходимым, чтобы люди науки: историки, этнографы и этнологи, но прежде всего врачи, занимающиеся душевными болезнями, — чтобы все они в своих научных изысканиях уделили внимание Германии и ее народу. Необходимо сотрудничество между историками и патологами, между экономистами и психиатрами: они должны поставить перед собой задачу осмысления особенностей немецкой нации, чтобы приглушить ненависть против немцев, которая неизбежно возникнет, когда немцы начнут твердить, что они «не знали, что делали», проявив тем самым маниакально-депрессивные и параноидальные черты своей натуры, будут упорно долбить, что лишь следовали за своим фюрером, который дудел в свою дудку. Они последовали за ним потому, что в большинстве своем — психопаты.
Немецкий народ, естественно, не представляет собой никакой отдельной, самостоятельной «расы», и, уж конечно, его нельзя считать какой-то «чистой расой», в нем содержатся самые разнообразные элементы и наследственные черты представителей многих народов Центральной Европы. Хотя вполне очевидно, что есть основание говорить о единой этнической группе, о, так сказать, человеческом материале, который сформировался в определенной среде и жил в одинаковых исторических условиях на одной территории, когда многочисленные представители разных родов, законным и незаконным способами, смешивались между собой и в конечном счете постепенно приобрели роковые черты общей нездоровой наследственности.
Немцы изо всех сил стараются выдавать себя за «представителей нордической расы», на том основании, что Германия в незапамятные времена была заселена помимо кельтских, славянских и альпийских племен, также и племенами, которые впоследствии стали называться германскими. А поскольку народы Скандинавских стран имеют своими прародителями германские племена, то немцы решили, что мы являемся, так сказать, братьями по расе и поэтому нам якобы очень легко понимать друг друга. Надеюсь, что их опыт пребывания в Норвегии и Дании показал им, что это утверждение является во всех отношениях ошибочным. Напротив, вот уже две тысячи лет, как их и наши «германские» прародители навсегда разошлись и расселились в разных частях Европы. У историков принято считать, что каждое столетие охватывает приблизительно жизнь трех поколений (на самом деле в старые времена в каждое столетие укладывалась жизнь примерно четырех-пяти поколений). Таким образом, можно считать, что мы с немцами являемся кузенами в сороковом колене. И следовательно, трудно ожидать, чтобы фамильное сходство могло каким-то образом проявиться. И если 2 % норвежского населения, несмотря на это, все же считают немцев своими «братьями по расе» и с энтузиазмом вступили с ними в сотрудничество, так это просто потому, что эти 2 % в значительной степени состоят из психопатов и придурков, тех, кто уже понес наказание за разного рода преступления, кто, так или иначе, является «белой вороной» и у кого не было никаких шансов занять в нашем обществе какое-либо достойное положение, — в обществе, где царят закон, порядок и благопристойность. Подробнее рассмотрение этого явления остается заботой психологов и психиатров.
Итак, германцы не являются исконно нордическим народом. Изначально они пришли на теперешние территории с горных массивов и плоскогорий Центральной и Юго-Западной Азии. Эти племена стали называться готами, они поселились вдоль берегов Северного и Балтийского морей и стали нордическим народом. Те люди, которые превратились в прибрежных жителей, по необходимости были вынуждены искать себе пропитание от моря; этот фактор и сформировал их сознание в более значительной степени, нежели какой-то иной. И поэтому совсем неудивительно, что мы и немцы в целом столь различны по своему сознанию.
Таким образом, нельзя считать долю германской крови у немцев преобладающей, наиболее значительной. Предки современных германских племен обитали в темных, болотистых лесах, по берегам илистых рек. Для примитивных народов (каковыми в то время являлись германцы, пока не осели в Европе) лес кажется пугающим, полным таинственного и неизведанного, совсем не таким, как море — суровый, но честный противник и одновременно друг с открытой душой. В лесу отдельный индивид чувствует себя потерянным: лесная чаща лишает одинокого человека воли и мужества. Для того чтобы выжить в лесных чащобах, представителям диких племен было необходимо объединяться. Менталитет орды — грубость и жестокость, которые всегда формируются в том или ином объединении, поскольку отдельная личность, мужчина, страдает от утраты собственной мужественности, что вызывает в нем жажду мести, и при этом — полная безответственность. Все это, конечно, нельзя назвать чисто немецким феноменом. Но нигде в мире, в так называемом цивилизованном мире перед психологами и психопатологами не открывается столь плодотворное поле деятельности, как в Германии; у них есть все возможности изучать особенности массового сознания, его деструктивное, разрушающее влияние на человеческое общество. Именно здесь находятся охотничьи угодья Гаммельнского крысолова или сил самого ада.
