Сильвен Райнер - Эвита. Подлинная жизнь Эвы Перон
Человеком, которого следовало устранить после Кихано, являлся полковник Мерканте, друг детства, а также старый соратник Перона по заговору военных. Семьи Перон и Мерканте были знакомы со времен жестокого испытания в Патагонии. Мерканте считал Перона не только равным себе, но и товарищем по борьбе. Полковника Мерканте нельзя было завоевать чашкой чаю и двухчасовым разговором с глазу на глаз, полным приторных любезностей.
В 1946 году Мерканте уже добивался поста вице-президента, но вынужден был уйти в сторону. Его больше не устраивал пост губернатора Буэнос-Айреса. Мерканте исполнилось пятьдесят три года, и долгое время он считался правой рукой Перона. В 1943 году он стал полковником благодаря ГОУ и дворцовому перевороту. Мерканте сыграл тогда роль связного между Пероном и конфедерацией труда. Считаясь ближайшим помощником Перона, он надеялся получить все положенные награды. Впервые Мерканте почувствовал себя обойденным, когда был приглашен на свадьбу Перона и Эвиты и увидел, как старый товарищ по полку из его рук переходит в руки Эвиты. У него уводили друга, а также сутану серого кардинала. Но настоящую боль Мерканте испытал, выставив свою кандидатуру на пост вице-президента. Ему удалось пройти от рабочей партии Сиприано Рейеса, и казалось, цель будет достигнута без труда. Но именно тогда Перон, преисполненный энтузиазма по поводу чудесного поворота событий, вознесшего его к столь желанной, так долго ожидаемой власти прямо из вполне заслуженного тюремного заключения, вбил себе в голову, что весь мир с ним заодно, и особенно радикалы.
Перон задумал приобрести благосклонность радикалов, предложив одному из них пост вице-президента. Таким образом Кихано вошел в храм власти, а Мерканте был отстранен в тот самый момент, когда с полной уверенностью собирался сесть в это кресло.
В качестве компенсации Мерканте принял пост губернатора столицы. Однако его совершенно затерли. В течение долгих пяти лет он нетерпеливо грыз удила. Он яростно протестовал против пересмотра конституции 1853 года, справедливо заподозрив, что Перон хотел переделать основной закон с единственной целью баллотироваться во второй раз. Сам Мерканте считал, что без особых усилий займет место Перона после окончания шестилетнего срока президентства генерала.
Перон лелеял надежду до конца своих дней оставаться президентом, хотя часто говорил о своем плохом здоровье и великой усталости и с изменениями в конституции обеспечил себе выборы на год раньше. Это означало конец мечты Мерканте, лишившегося расположения Перона. Но президент не мог с легкостью избавиться от Мерканте, и не в память давней дружбы и воспоминаний детства, а потому что Мерканте не только завоевал уважение дескамисадос, но и в значительной степени сохранил авторитет в армии.
Оставался единственный способ убрать с дороги Мерканте — вознаградить его. Не было более достойной награды, почти равной заслугам Доминго Мерканте, полковника-популиста, чем пост вице-президента. Перон осторожно объявил Эвите, что сохраняет пост вице-президента для Мерканте, который перестанет в этом случае быть неизвестной величиной в уравнении и не будет больше представлять опасности.
Дождливым днем 31 марта Мерканте в парадном мундире направился в официальной машине к президенту. Генерал Перон призвал его в Буэнос-Айрес. На подъезде к городу автомобиль Мерканте столкнулся с неожиданно появившейся машиной, шедшей на большой скорости. Мерканте с трудом выбрался из своего автомобиля, разбитого вдребезги. Этот блестящий полковник, которого ждала большая слава, больше походил теперь на бродягу, извалявшегося в колючках. Он чудом остался в живых после этого столкновения, а виновника аварии так никогда и не нашли. Мерканте был настолько потрясен, что сразу же снял свою кандидатуру, не найдя другой причины, кроме семнадцати швов на голове.
Следующим в списке соперников Эвиты, протестовавших против ее кандидатуры и желавших захватить вожделенный пост, был Филомено Веласко, шеф федеральной полиции. Американский посол Брейден называл этого толстого кабана, напившегося крови, не иначе, как палачом. Веласко отправили в Коррьентес в надежде успокоить американцев в тот момент, когда те предоставляли Перону заем. Деньги срочно понадобились, чтобы выпутаться из трудного положения, куда завело аргентинского президента его хвастовство.
Филомено Веласко имел немало шансов получить место Кихано. Он был сообщником Перона, тесно связанным с ним, а также самым энергичным из соратников. Перон пригласил Веласко в Буэнос-Айрес, намереваясь обсудить с ним некоторые вопросы, касающиеся получения вице-президентского поста. Веласко отказался трогаться с места. Предлогом послужила болезнь, якобы приковавшая его к постели. Но в Каса Росада не питали иллюзий. Речь шла о самом настоящем неподчинении. Стало ясно, что Филомено не хочет оказаться в зоне действия счастливой парочки.
Единственный раз человек, внушавший всем окружающим страх, сам проявил слабость. Он опасался одного человека — Эвиты Перон. В сердечной телеграмме, совпадающей по времени с несчастным случаем с Мерканте, он сообщал, что будет счастлив видеть сеньору Дуарте де Перон на посту вице-президента, а сам считал себя недостойным этого поста.
Наконец-то большое кресло вице-президентши было свободно. Эвита могла начинать свою избирательную кампанию…
3
На огромный город опускается ночь, и в сумерках час прогулки становится религиозным часом, часом национального колдовства. Имена Эвиты и Хуана гигантскими буквами сияют со стен домов. Эти имена стираются, тонут в голубом сумраке вечера, но не исчезают совсем. Они продолжают населять сны тысяч людей. Торговец мороженым в белой блузе разъезжает на трехколесном велосипеде, внушительном, как локомотив, разбрасывая волны замороженных сливок. Взбудораженный гаучо галопом объезжает свою местность и втыкает в землю флажки, на которых написано имя Эвиты. Блестят циферблаты больших башенных часов. Дикторы радио рискуют охрипнуть, без конца повторяя: «Перон заботлив, Эвита достойна…» Визгливый голос из громкоговорителей вещает без остановки: «Хуан Перон, Эвита Перон — формула родины». Следует поток военных маршей, потом снова громкоговоритель выплевывает: «Экономическая независимость…» Все это доносится с другой планеты, из мира, чуждого ярмарочному празднику, который продолжает перемалывать ветер. Маясь от безделья, хулиганы-перонисты метят белыми крестами дома богачей.
Государство стало фантастическим рекламным агентством, подчиняющимся лишь одной команде: чете Перон. Хуан и Эвита находятся в состоянии постоянной конкуренции в этом турнире прославления, который не кончается, и используют все средства, все общественные службы, все министерства, все газеты, все радиостанции, подчиняя себе умы ошеломленных граждан.
