Михаил Зенкевич - Братья Райт
— Мне нужна только ванная комната, — сказал Вильбур.
После осмотра участка Орвил повез домой отца в двухместном автомобиле, Вильбур же с сестрой поехали на трамвае. Из дома братья поехали на свой аэродром, находившийся на пастбище Гафмана, для осмотра новых аэропланов, заказанных американским правительством.
На следующий день, 3 мая, Вильбур утром был на работе, а после завтрака сказал сестре:
— Я немного полежу, мне что-то нездоровится.
Вскоре затем он собрался ехать на аэродром, но сестра, заметив, что его лихорадит, не пустила его. Вызванный доктор предписал больному лечь в постель. Через неделю выяснилось, что Вильбур заболел тифом. Форма болезни оказалась очень тяжелой, и положение больного ухудшалось, несмотря на все старания врачей. Ночью 17 мая у Вильбура начались судороги, и он сказал врачу:
— Я немного распустил нервы.
Вскоре затем больной впал в бессознательное состояние. 26 мая температура упала, и у всех появилась надежда на выздоровление. Вслед затем последовало резкое ухудшение. Только одни раз ночью, после впрыскивания. Вильбур пришел ненадолго в сознание и улыбнулся наклонившемуся Орвилу. 30 мая 1912 г. в 3 часа ночи Вильбур скончался.
Со всех стран мира в Дэйтон полетели телеграммы с выражением сочувствия. Со специальным поездом из Нью-Йорка прибыли члены Аэроклуба Америки. Похороны состоялись 1 нюня, и церемония их была так же сурова и сдержанна, как и жизнь Вильбура. Не было ни музыки, ни громких надгробных речей. Вместо них было прочитано краткое сухое перечисление всего совершенного Вильбуром. Большая толпа народа сопровождала останки изобретателя первого аэроплана и первого авиатора на местное кладбище.
Смерть Вильбура была огромной потерей для авиации. Он умер в расцвете сил (45 лет) и мог бы еще много сделать для развития своего изобретения. В своей работе бр. Райт никогда не разделяли своих достижений и всегда говорили о них, как об общих, принадлежавших им обоим.
«Меня часто потом спрашивали, — рассказывает Бруэр: «Скажите, Бруэр, кто действительно был изобретателем из них двоих?» В ответ сначала обычно я говорил: «Я думаю, что большую часть сделал Вильбур». А позднее, когда я лучше узнал Орвила, я отвечал: «Изобретение не могло быть сделано без Орвила». Теперь же на этот вопрос я отвечу: «Не знаю». Чем более я об этом думаю, тем более нахожу, что только удивительное сочетание двух братьев, посвятивших свою жизнь совместной общей работе, сделало возможным открытие искусства летания».
Оставшийся один без старшего брата, Орвил скоро бросил дела компании и отдался всецело исследовательской работе в своей аэродинамической лаборатории в Дэйтоне, но дальнейшие его достижения уже не были так велики, как в то время, когда он работал вместе с Вильбуром.
Выбранный председателем компании Райт после смерти Вильбура, Орвил должен был довести до конца все возникшие процессы. В 1913 г. он выехал в Европу и после короткого пребывания в Англии остановился в Германии, где в Верховном суде разбиралось дело о патенте, проданном бр. Райт германской компании Райт. Бюро патентов в Германии сначала признавало патент бр. Райт, а потом аннулировало его на том основании, что Вильбур и Шанют разгласили секрет изобретения. Такова была ирония судьбы. Раньше бр. Райт упрекали за то, что они слишком строго держали в секрете свою «тайну», теперь же, наоборот, оказывалось, что они не сдержали ее и разгласили сами. Верховный суд, признавая бр. Райт изобретателями перекашивания крыльев, находил, однако, «к своему большому сожалению», что они сами потеряли свое право на изобретение из-за его разглашения Вильбуром и Шанютом. Изобретатели сохраняют только право патента на свою систему соединения перекашивания крыльев с вертикальным рулем.
Из Берлина Орвил выехал в Париж на сессию Верховного французкого суда, на котором должно было разбираться дело о патенте бр. Райт, проданном синдикату Вейлера. Французский Верховный суд утвердил решение третьего трибунала Сены, признав, что разъединение руля и перекашивания концов крыльев не является самостоятельным изобретением, а только частью основных принципов патента бр. Райт. Это была большая моральная победа бр. Райт, но практических результатов решение не имело, так как под предлогом технических экспертиз дело нарочно оттягивалось на два года до истечения срока патента. Орвил решил поэтому прекратить дело и вернуться в Америку.
В феврале 1913 г. федеральный городской суд в Буффало вынес решение по новому иску компании Райт к кампании Кертисс. Суд снова признал, что «ответчики построили их машину с некоторым отличием от машины истцов и не всегда и не во всех случаях оперировали тем же принципом, но изменения, сделанные ими в конструкции, касаются только одной формы».
В Дэйтон домой Орвил вернулся как раз во-время, за несколько дней до большого наводнения реки Майами, затопившей большую часть города. Затоплен был и дом Райтов — на Готорн-стрит, но Орвилу удалось спасти дневники и записи свои и брата. Летом того же года у Орвила гостил Оджильви, приглашавший его снова поехать в Кити Хок. Однако Орвил, занятый делами компании, принужден был отказаться от этой поездки, которая укрепила бы его здоровье. У него стали появляться признаки неврита с болями в ноге, переломленой во время падения аэроплана в Форте Майер. Вместе с Оджильви в Дэйтон приехал член Воздухоплавательного общества Великобритании Бруэр, первый начавший собирать материалы для биографии бр. Райт. Бруэр приезжал в Дэйтон с этой же целью и на следующий год и прожил у Орвила 2 1/2 месяца, собирая материалы и изучая дневники, записи и письма бр. Райт. Однако полной биографии бр. Райт Бруэр так и не написал, дав только ряд ценных материалов в своей лекции «Жизнь и работа Вильбура Райт» в Аэронавтическом обществе Великобритании в 1916 г.
В январе 1914 г. федеральный окружной суд, рассмотрев апелляцию, подтвердил решение по делу компании Райт против компании Кертисс, признав, что «владельцы патента являются пионерами в практическом искусстве летания на машинах тяжелее воздуха». Вскоре затем британское правительство выплатило Орвилу 75 тыс. долларов за использование аэроплана в прошлом, настоящем и будущем.
Последняя попытка оспорить первенство бр. Райт в их полетах и изобретении аэроплана была неожиданно произведена уже не во Франции, а на родине изобретателей, в Америке, и исходила она из академических кругов Смиссонианского института, которые не хотели примириться с тем фактом, что двум велосипедистам из Дэйтона удалось совершить то, в чем потерпел явную неудачу шеф института проф. Лэнгли. Еще в ноябре 1908 г. после публичных полетов Орвила в Форте Манер у Вашингтона у нового секретаря Смиссонианского института Уолкота появился план воссоздания разбившегося при падении аэродрома Лэнгли, и он запросил по поводу этого Шанюта. «Я думаю, — написал Шанют в ответ, — что было бы желательно произвести пробу, чтобы продемонстрировать, что машина Лэнгли была способна к полету и могла бы дать нашему правительству тип летательной машины, которая хотя и хуже машины Райта, но могла бы быть развита в аппарат для разведки».
