Яков Михайлик - Соколиная семья
После собраний были проведены беседы и политические информации. С лекцией Быть на страже революционной бдительности - святая обязанность каждого офицера Красной Армии выступил гвардии майор П. Д. Ганзеев, доклад О методах немецкой контрразведки и засылки в наш тыл агентов и шпионов сделал старший лейтенант П. П. Белоусов - наш оперативный уполномоченный. Комсорг полка И. П. Литвинюк рассказал рядовым и сержантам о том, что бдительность является железным законом воинов Красной Армии, разъяснил, как надо вести себя, чтобы не разгласить военную тайну.
Чем еще запомнились июльские дни сорок четвертого года?
Советский тыл все в более возрастающем количестве снабжал боевые части оружием и техникой. Однажды в боевом листке третьей эскадрильи я прочитал небольшую заметку Героя Советского Союза В. К. Полякова. Возвратившись с боевого задания по прикрытию наземных войск, освободивших Пуховичи, Червень и другие населенные пункты, а также перерезавших железную дорогу Минск Барановичи, Виталий написал:
Я участвовал в битвах под Сталинградом, Орлом и Севском, но никогда не видел такой насыщенности неба советскими самолетами. Чувствуешь себя в воздухе полным хозяином. Это говорит о том, что наша Родина идет к победе с непрерывно возрастающей военной мощью.
Комментарии тут, как говорится, излишни.
Не осталось незамеченным такое выдающееся событие, как завершение Минской наступательной операции, в которой принимали участие и войска нашего фронта, в том числе 16-я воздушная армия. Несколько раз мы сопровождали Ил-2 и Пе-2 в район окружения 3-й танковой и 4-й армий противника. Изгнание врага из Барановичей, Пинска и других крупных городов было праздником не только для их коренных жителей, но и для нас, воинов-освободителей 1-го Белорусского фронта.
Вряд ли кто-нибудь из моих однополчан забыл день 20 июля, когда войска прославленного полководца К. К. Рокоссовского прорвали немецкую оборону западнее Ковеля, форсировали Западный Буг и вступили на территорию Польши. Солдаты, перешагнувшие этот рубеж, по праву гордились тем, что они первыми вступили на землю братского народа с высоко поднятым знаменем армии интернационалистов. Легко себе представить, какие чувства владели авиаторами, сопровождавшими этих солдат - полпредов советского народа в стремительном и долгожданном броске на землю польскую.
Лично я в этот день никуда не летал и коротал время за газетами и прослушиванием радиопередач. Дело в том, что мой предыдущий полет был очень тяжелым. Расскажу об этом немного подробнее.
Обычно на задания со мной летал молодой летчик Гагин, не закаленный еще в схватках с воздушным противником. Самолет он знал хорошо, пилотировал не плохо, но все равно за ним нужен был глаз да глаз. Однажды нам встретились шесть фоккеров. Они почему-то не рискнули напасть ни на штурмовиков, ни на нас. Будь я с Балюком, с Бенделиани или с Крючковым, немцам бы не поздоровилось, но с молодым напарником я не решился атаковать противника.
- И правильно поступил, - одобрил подполковник Мельников.
Мне казалось, что после этого случая группу прикрытия увеличат. Или моему докладу не придали особого значения, или часть истребителей держали для выполнения какой-то другой задачи, но на второй день сопровождать илов я снова полетел только с Гагиным. Остальные ребята тоже пошли парами.
Дойдя до западного района, штурмовики друг за другом начали пикировать на врага. Мы с Гагиным только успевали переходить с одной стороны на другую, меняя высоту над группой ильюшиных. После одного из заходов на цель неожиданно появились четыре фокке-вульфа. Ведущий в надежде на легкую поживу начал пристраиваться к Ил-2, набиравшему высоту после удара по артиллерийской установке противника. Второй ил, прекратив штурмовку, отпугнул фоккера. Атака была неудачной, но все-таки вражеский истребитель исчез из поля зрения: видно, не впервой встречаться с огневой мощью советского штурмовика.
Действуя по цели, ильюшины, как бы прикрывая друг друга, замыкали круг. Такой порядок до некоторой степени облегчал нашу задачу, и нам оставалось только смотреть за вражескими истребителями, не дать им подойти к илам. Правда, я знал, что бывали случаи, когда при такой взаимной обороне штурмовики растягивали кольцо, разрывали его и в образовавшийся разрыв вклинивались истребители противника. Знал и потому неотрывно следил за обстановкой: вдруг наши оплошают...
И действительно, убедившись, что фокке-вульфы особенно не надоедают, командиры экипажей илов ослабили бдительность. Каждый из них начал отыскивать для себя наземную цель и расстреливать ее самостоятельно. Фашистские стервятники немедленно воспользовались этим.
- Прикрой, иду в атаку! - тотчас же приказываю я Гагину и стремительно бросаю свою машину на фоккера, который вот-вот откроет огонь по одному из наших самолетов. Упредив противника на несколько мгновений, сбиваю его удачной очередью.
Выйдя из атаки, переложу машину в правый боевой разворот. Осматриваюсь. Мимо меня проскакивает истребитель. Я надеялся, что это Гагин, но вместо звезд мелькнули черные кресты. Нет, не Гагин. Видимо, он где-то дерется с гитлеровцами. Это предположение укрепилось, потому что рядом проскочил еще один фокке-вульф. Здорово парень их шерстит! - подумал я и устремился за уходящим врагом.
А ильюшины продолжают работать как ни в чем не бывало. Преследуемый фоккер сумел оторваться от меня, но тут же я увидел справа четверку атакующих ФВ-190. Зову на помощь Гагина. Но радиоприемник молчит. Нет моего ведомого. Куда он запропастился в такой горячий момент? Значит, я один должен охранять семь штурмовиков и отбиваться от целой своры вражеских истребителей...
Увеличиваю скорость и перехожу в атаку на пикирующих истребителей. Наскок на ильюшиных отбит. Заметив, что я остался один, гитлеровцы действуют более агрессивно. Двое справа, двое слева. Клещи. Вырваться, во что бы то ни стало вырваться! Маневром, с помощью которого не раз уходил от врага под Курском и Сталинградом, вырываюсь. Но гитлеровцы снова кидаются на меня: если они расправятся со мной, им легче будет бить штурмовиков.
Передаю ведущему группы илов:
- Прекращайте работать, собирайте группу.
- Делаю последний заход, - ответил мне летчик с лидера.
Четыре фокке-вульфа коршунами наскакивают на меня, а два атакуют отставшего от строя ила. Как жаль, что нет напарника. И даже соседних групп нет: выполнив задание, они ушли на аэродром. Значит, на помощь рассчитывать нечего, надо драться одному.
Еще раз осмотревшись, замечаю, что ведущий штурмовиков закончил работу и вышел на прямую для следования домой. За ним, пристраиваясь в правый пеленг, идут остальные. Комбинацией сложных фигур высшего пилотажа ухожу от преследования четырех фокке-вульфов и спешу к замыкающему штурмовику, которого вот-вот возьмут на прицел два гитлеровца.
