Александр Андреев - Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах
Как видим, не по вине анархистов им не удалось стать во главе первого погромного движения против советской власти. Второй мятеж Махно, происшедший в июне месяце того же года, шел уже под анархическим флагом.
Восстание Григорьева лишь ускорило момент разрыва Махно с советской властью, и в этом разрыве анархисты играли не последнюю роль. Злым гением Махно являлся анархист Аршинов, за время долгого сиденья в Бутырках воспитавший Махно, как анархиста, и всегда настаивавший на необходимости разрыва с советской властью. После разрыва с советской властью отдельные видные анархисты выступили с обвинениями против нее. Барон писал статьи в Одессе, Волин — в Елисаветграде, Алый-Суховольский — в Екатеринославе и Киеве в местных анархических газетах. Разрыв с советской властью давал надежду анархистам овладеть махновским движением и направить его по пути «социального творчества третьей революции».
После разрыва с советской властью в средних числах августа, к Махно прибыли Волин и Готман И. («Эмигрант»)[221]. До них уже с конца 1918 г. к Махно стекались одиночками и группами анархисты. В начале 1919.г. к нему приехал Аршинов, который стал редактором «Пути к Свободе»; но газета за слабостью сил выходила редко и неаккуратно. За Волиным прибыла еще группа анархистов. Движение приобрело свою политическую голову. Волин должен был «теоретически обосновать» движение.
Набатовцы наладили издание газеты «Путь к Свободе». Она же выходила нерегулярно под украинским названием «Шлях до Вол!». Кроме нее издавался еще «Голос Махновца» для рядовых повстанцев. Наконец-то анархисты дорвались до «массового» антисоветского движения и взяли на себя политическое руководство. Так встретилась «теория» и «практика» махновщины. Председателем РВС махновской армии избирается Волин, командующим — Махно. Создается культурно-просветительный отдел во главе с Аршиновым. Культпросвет был политотделом махновской армии.
Насколько было сильно влияние анархистов на Махно и махновскую армию? «Отношение самого Махно к РВС было отчасти игнорирующим», — пишет Волин в своих показаниях следователю реввоентрибунала XIV армии. Но Волин смягчает факты: Махно и командный состав совершенно игнорировали РВС. О ничтожном влиянии анархистов на махновщину дает показание коммунист Дыбец, комиссар одного из железнодорожных участков, захваченный в плен махновцами и освобожденный лишь благодаря усиленным просьбам Волина и Гетмана (арестованный был в личной дружбе с Волиным в эмиграции). «Волин, будучи идейным анархистом, на Махно особенного влияния не имел. Последний был целиком в распоряжении своего штаба, с которым только и считался. Удерживание Волина как заложника также не достигает цели, так как заложники не могут остановить того или иного решения Махно. Гораздо ценнее, как заложник, был бы один из его командиров отрядов, хотя бы самого незначительного. С последним Махно гораздо более считается»[222].
Несмотря на незначительное влияние, которое оказывали анархисты на махновщину, они продолжали работать и выступать от ее имени. Махновщина, полагали они, должна была быть орудием выполнения анархической революции, и эта задача будет в конце концов выполнена махновцами.
Следующим этапом в развитии «Набата» была постановка вопроса о непосредственной борьбе за «третью революцию», декларированная Волиным на александровском съезде советов местностей, отбитых у Деникина, в октябре 1919 года. В это время махновщина находилась в своем зените. Деникин захватил Украину и двигался к Москве, а в тылу у него Махно отвоевал значительную территорию в несколько уездов и создавал свое «безвластное общество». Армия его насчитывала до 50 тысяч организованных повстанцев. Все крестьянское население видело в нем освободителя от белого гнета и боготворило его. Все это кружило голову и ему и анархистам. Махно ими выставлялся как человек, призванный судьбою совершить третью революцию. Они не понимали, что махновщина, яркое выражение антипомещичьих настроений, сильна и своей борьбе с остатками крепостничества, но окажется слабой в борьбе с пролетариатом. Третья революция была теоретически прокламирована 1-й конференцией «Набата», и казалось, что предсказанная конференцией третья революция началась. Вот как анархисты представляли себе этапы революции:
«Конференция (1-я конференция 1918 года. М. К.) рассматривает путь, пройденный до сих пор русской революцией, лишь как первый этап, как первую волну великой революции, имеющей громадные шансы стать всемирной, социальной и в конечном счете анархической революцией». Совершающуюся ныне революцию в Германии и других центральных странах (Австро-Венгрии, Болгарии и проч.) конференция рассматривает как второй этан, вторую волну революции, стремящейся стать всемирной, социальной и анархической. Третью и последнюю волну, которая разовьется в странах «со слабо развитым партийным, и наоборот, с сильно развернувшимся беспартийно-рабочим классовым анархическим движением… даст живительный дальнейший толчок в направлении к революции истинно социальной и анархической»[223]. (Подчеркнуто в подлиннике. М. К.). В выпущенной РВС махновской армии «декларации» в октябре 1919 года констатируется уже начало третьей революции. «Надвигается третья революция, которая в настоящее время уже началась, в которую Украина ныне уже вступила»[224]. «Для нас, анархистов, — пишет один из видных «набатовцев», — смысл происходящих событий не обусловливается исключительно повстанческим движением махновцев (подчеркнуто в подлиннике. М. К.). Смысл их гораздо тире и глубже, выходит далеко за пределы самого по себе повстанческого ядра. Смысл событий заключается в наступившей повстанческой волне третьей революции, несущей трудящимся массам раскрепощение от ига власти и капитала во всех его формах и проявлениях»[225].
В № 5 «Пути к Свободе» от 7 октября 1919 года Волин пишет: «Мы считаем, что, раз начавшись, третья крестьянская повстанческая революция сбросит всякую власть и, выведя движение на широкую дорогу истинно социального строительства, даст, наконец, всей революции решительный толчок к осуществлению ее конечной цели: свободное создание общественной жизни при помощи свободных же, объединенных снизу же трудовых организаций — без партий, без организаций, без «управляющих» и без «власти»«.
Типичную для мелкого буржуа борьбу с угнетающим его капитализмом и остатками крепостничества, воплощавшуюся в борьбе против Деникина, и борьбу против продразверстки, против военного коммунизма, выразившуюся в борьбе с советской властью, «набатовцы» принимали за борьбу за социализм. Преклоняясь перед всяким массовым движением только потому, что оно массовое, они признавали революционными и явно петлюровско-белогвардейские восстания, как, например, борьбу с соввластью атамана Зеленого, основательно истреблявшего евреев, представителей советской власти и красноармейцев тоже в «своем» районе, Триполье, Киевской губ. «Украина дала. революционное повстанчество, махновщину и зеленовщину»[226].
