Эугениуш Червиньский - Юность, опаленная войной
Не успел я опомниться, как из кустов вылезают еще двое гитлеровцев с поднятыми вверх руками. Чего же они так испугались? И вдруг вижу: рядом лежит Сокол и держит их на мушке своего ручного пулемета. Молодец капрал!
После боя собираемся на опушке леса, предусмотрительно держась подальше от все еще взрывающихся на заводе боеприпасов, и делимся впечатлениями. Пленных всего несколько человек: большинство фашистов предпочли плену смерть - это было подразделение морской пехоты. Разведчики чистят оружие и пополняют автоматные диски. Солнце на безоблачном небе поднялось уже высоко и здорово пригревает. Пахнет настоящей весной.
- Командира полка убили! - громко кричат окружившие поручника Гжегожа Деруса бойцы.
Подбегаю к ним и слышу его последние слова:
- На перекрестке убили... Возвращался с поручником Покшивой на автомашине. Пуля попала ему в голову. Немцев ликвидировали...
Вот так за несколько дней до окончания войны недалеко от Креммена 25 апреля 1945 года погиб на поле боя командир 8-го пехотного полка подполковник Гжегож Самар.
Смерть кого-либо из близких всегда наводит на размышления и воспоминания, вызывает грусть. Так было и на этот раз.
- Враг уже, собственно говоря, повержен, но еще пытается огрызаться. Будьте осторожны, разведчики, мстя за смерть нашего командира,- предостерегает нас Рыхерт на вечерней поверке.
Утром мы прочитали в последней военной сводке, что советские войска соединились с американскими в районе Торгау, а берлинская группировка противника взята в надежные клещи. Мы же продолжаем наступать в направлении севернее гитлеровской столицы.
- Такова, видать, наша судьба... Обязаны идти туда, куда прикажут,горестно вздыхает Рыхерт, которому всегда хотелось оказаться первым в Берлине.
В конце апреля батальоны нашего полка сражаются за населенные пункты Линум и Дехтов. Разведчики на велосипедах патрулируют захваченный район. Обстановка частично напоминает ту, которая сложилась на Поморском валу, когда немцы пытались пробиться из окруженной Пилы к своим. Теперь они тоже вырвались из окруженного Берлина, но прорываются не к своим, а за Эльбу.
Кажется, 30 апреля мы с группой разведчиков численностью в пятнадцать человек конвоировали на велосипедах в тыл, до самого Ораниенбурга, большую группу немецких пленных. Темп марша мы умышленно навязали высокий, чтобы не позволить немцам растягивать колонну. К вечеру достигли Ораниенбурга и передали пленных в советскую комендатуру. Военный комендант города показался нам чрезвычайно озабоченным.
- Бойцов у меня маловато, а дел и забот полно,- посетовал он.- Оставайтесь ночевать, а в часть вернетесь завтра. Я напишу записку вашему командиру.
- Если надо, останемся,- ответил я.
- Старшина! - закричал комендант.- Приготовь ребятам что-нибудь поесть!
После сытного ужина мы устраиваемся на ночлег по соседству с комендатурой. Ефрейтор Лукасевич садится за пианино и играет "Мазурку" Домбровского. От охватившего нас волнения мы не можем сдержать слез. Потом мы отдыхаем, сидя в удобных креслах. Часть разведчиков уже дремлет. И вдруг где-то рядом раздается выстрел, а через мгновение вспыхивает перестрелка. Мы хватаем оружие и выбегаем на улицу. В темном провале улицы слышен топот подкованных солдатских сапог.
- Огонь! - командую я и даю длинную очередь.
Из-за ограды соседнего особняка наш дом обстреливают из пулемета. Обороняющие советскую комендатуру красноармейцы открывают ответный огонь неприятельский пулемет сразу умолкает.
- За мной! - кричит по-русски старшина.
- За мной! - кричу я по-польски и бегу вместе с советскими и нашими бойцами.
Стреляя на -ходу, пытаемся догнать группу немецких офицеров и гражданских лиц. Бросаем им вслед гранаты - улицу озаряют вспышки взрывов.
- Не стреляйте! - долетает до нас.
Возвращаемся в комендатуру, ведя несколько взятых в плен немцев. Комендант города встречает нас с распростертыми объятиями.
- Что бы я, ребята, делал без вас? Спасибо. Огромное спасибо.- И крепко пожимает каждому из нас руку.- А теперь отдыхайте. Но будьте начеку! предостерегает он, когда мы уходим к себе.
К сожалению, сон улетучился вместе со стрельбой, и до утра мы ворочаемся в немецких постелях, так и не заснув.
На рассвете в город прибывает рота из советского заградительного отряда. Мы прощаемся с боевым гарнизоном комендатуры, садимся па велосипеды и отправляемся в свой полк. По дороге, в лесочке возле Клессена, нарываемся на группу солдат противника. Самым проворным из нас оказывается пулеметчик Сокол: он дает длинную очередь, и двое немцев остаются лежать на земле. Остальные поспешно исчезают в лесу.
Догнав находящийся на марше полк, мы узнали, что немецкая оборона окончательно прорвана. Нашу 3-ю пехотную дивизию перевели во второй эшелон 1-й армии Войска Польского. Ликвидируя мелкие группы противника и остатки его разгромленных частей, которым не удалось прорваться за Эльбу, продвигаемся в направлении Карвезее, Дамм, Оневиц. В последний населенный пункт вступаем уже ночью. Выставляем караулы и отправляемся на отдых. Утром по привычке оборудуем огневые позиции, однако нас уже никто не атакует. Так проходит два или три дня, а 6 мая в сумерки поворачиваем на восток. Неужели в Польшу?
Пешком мы теперь не ходим. Старички едут на подводах, а молодежь, вытянувшись в длинную колонну, крутит педали велосипедов. Вместе с нами следуют несколько легковых автомашин штаба полка. И вся эта кавалькада украшена зелеными ветками и бело-красными флажками. Ночь на 9 мая мы проводим в лесу, возле населенного пункта Вандлиц. Здесь мы и узнаем о капитуляции Германии.
Стояла теплая майская ночь. Костры уже погасли. Уставшие от марша бойцы давно улеглись спать. И только слышались высокие трели соловья, да в стороне кто-то тихо играл на гармошке.
- Война закончилась! Ура-а-а!..- разрывает тишину возглас дежурного радиста.
"Та-та-та-та!" - радостно захлебывается очередью чей-то автомат.
- Война закончилась! Ура! - продолжает кричать радист.
Мгновенно оживает уснувший лес. Бойцы хватают оружие и все, что попадется под руку.
"Та-та-та, бум-бум!" - сотрясается от канонады лес.
- Ура-а-а!!! - вырывается из сотен солдатских глоток.
Повсюду, куда ни посмотришь, висят в небе разноцветные ракеты, грохочут зенитные орудия - гремит салют в честь победы. Наконец-то мы дождались этого дня! Я поднимаю вверх свой верный, побывавший в боях автомат, оттягиваю затвор, нажимаю на спусковой крючок, как тогда, в Колобжеге, и с упоением стреляю до последнего патрона в магазине. До утра никто так и не уснул. Предусмотрительные обозные вытаскивают припрятанный спирт, и бойцы дружно пьют за победу. Мы бросаемся друг другу в объятия, без конца целуемся и поем, поем...
