С. Кошечкин - Весенней гулкой ранью...
жизни и смерти, не было поэтов ни сугубо деревенских, ни сугубо городских,
ни демонстративно новаторствующих, ни специально сермяжно-традиционных...
Поэзия там... поднимала и крепила в человеке все человеческое, чтобы
победить зверя в обличье человека - фашизм" (статья "Солдат Исаковского").
Прекрасные, глубокие слова!
...Стояла осень 1943 года, - рассказывает бывший старший сержант 86-й
гаубичной артиллерийской бригады Николай Куты-рев. - Днепр позади. Третьи
сутки мы не спим. Мы - это артиллеристы и горстка пехотинцев во главе с
майором-комбатом, вклинившаяся в оборону врага. Только что закончилась
рукопашная. А фашисты снова лезут в контратаку. Сигнал артиллеристам:
"Вызываем огонь на себя!" Гудит земля... Мы двинулись вперед и заметно
улучшили свои позиции. Вскоре все стихло... Командир батальона устало
опустился на землю. Солдаты и сержанты окружили его и слушают:
- "Гаснут красные крылья заката,
Тихо дремлют в тумане плетни.
Не тоскуй, моя белая хата,
Что опять мы одни и одни. -
Это Есенин", - говорит майор. Просим читать еще. И снова слушаем. А майор
читает так просто, будто ведет с каждым разговор о самом заветном...
Николай Иващенко, ныне заслуженный учитель школы РСФСР, шел с боями от
Луцка, сражался на Дуклянском перевале в Карпатах и закончил свой поход за
Эльбой. "Все время, - вспоминает бывший солдат, - вместе со мной был сборник
стихов Есенина. Он побывал в руках моих боевых товарищей, вселяя в наши
сердца и души еще большую любовь к нашей прекрасной Родине, придавая нам
силы в сражениях с коварным врагом". Сейчас эта книга хранится в доме-музее
С. А. Есенина на его родине.
Вспоминает офицер в отставке И. В. Романов из города Ивано-Франковска:
"Перед войной я приобрел томик стихов Есенина и никогда с ним не
расставался. Многое было на фронте, но никогда не забуду, как наши бойцы
слушали стихи Есенина, как загорались любовью их глаза, как изумлялись они
силе поэтического слова...
Томик стихов Есенина остался целым. Книжка от чрезмерного употребления
пришла в ветхость, но мы ее "залатали" и переплели. Так и прошел вместе со
мной по фронтовым дорогам Сергей Есенин, помогавший нашим бойцам еще больше
любить Родину и ненавидеть фашистских захватчиков".
Народный писатель Азербайджана Имран Касумов поведал мне услышанный им
рассказ участника боев с фашистами под Москвой. Ночью, перед сражением,
бойцы, понимая, что их ждет на рассвете, с влажными глазами читали,
передавая из рук в руки, сборник Есенина.
...Вспоминается одна из последних бесед в больничной палате с писателем
и журналистом Сергеем Александровичем Борзенко. Измученный бесконечными
болями, похудевший, время от времени замолкавший и закрывавший глаза, он
говорил о своей давнишней любви - Есенине. Сетовал, что так и не собрался
съездить в Константинове, не повидал сестер поэта, не заказал есенинский
портрет художнику Илье Глазунову. . Потом словно переносился в полутьму
фронтовых землянок...
- Лежишь усталый как черт, каждая нога - по пуду: не поднять, не
пошевелить... И откуда-то вдруг всплывает:
Опять я теплой грустью болен
От овсяного ветерка.
И на известку колоколен
Невольно крестится рука.
Колдовство, что ль, какое-то, прошибает до слез, да и только... Надо ж -
"болен... от овсяного ветерка...".
И закрывал глаза, медленно покачивая головою, повторяя понравившуюся
строку. .
И тогда же Борзенко рассказал мне, как в начале войны заночевал он
однажды в приднепровском селе, куда фашисты должны были прийти со дня на
день. Хозяин дома - учитель - предлагал нашим брать с собой все, что
нравится: верблюжье одеяло, гармошку, будильник... Борзенко подошел к
книжному шкафу и вынул оттуда книжку Есенина... Подошел и хозяин.
- Ах, как он долго вертел ее в руках! - с улыбкой рассказывал мне
Борзенко. - Как он любовно расправлял у нее уголки переплета! Ничего не
жалко, а есенинскую книжку - пожалел! Словно от сердца отрывал... А
вообще-то, если вспомнить получше, сколько раз за войну встречался я с
Есениным, со стихами его, конечно... Звучали его стихи, как дай бог каждому
хорошему поэту. .
Снова закрыл глаза, откашлялся, потом продолжал:
- Как-то дома газеты староватые перебирал: придешь, положишь, мол,
потом прочитаю, а этого "потом" никак не дождешься... Так вот, смотрю -
статья нашего правдиста Ивана Виноградова под названием "Томик Есенина"...
Читал, наверно, или не читал?
- Читал, в "Литературной России" читал...
- Помнишь обстановочку: сорок второй год, тыл врага, псковская деревня,
рядом немцы, а тут учительница стихи Есенина мужикам да бабам читает...
- Ну, а вот один весьма крупный поэт на заседании секретариата
правления Союза писателей, когда обсуждался план есенинского пятитомника,
отметил "малое, очень слабое звучание лирики Есенина в годы великих
испытаний"...
Борзенко махнул рукой:
- Но что сейчас об этом вспоминать. Сегодня нам о другом говорить надо
во весь голос: о том, что и до войны и в годы войны Есенин жил в народе.
Почему же это происходило, а? Да потому, что в стихах Есенина народ узнавал
свою душевную красоту, свои радости и боли, запах родной чувствовал...
Он оживился, глаза его заблестели... Таким воодушевленным я его не
видел никогда.
...В декабре 1974 года в газете "Рязанский комсомолец" я читал
стихотворение Ивана Карлова и, когда дошел до строфы:
Был исток войны...
И было устье...
В трудный час нам души освещали
Нежный пламень лермонтовской грусти,
Сполохи есенинской печали, -
будто воочью увидел перед собой воодушевленное осунувшееся лицо Героя
Советского Союза Сергея Борзенко и услышал его убежденный голос:
- Пушкин, Лермонтов, Маяковский - живые поэты-воины... Целый
гвардейский литературный полк был придан нашей армии. И Есенин - их
однополчанин. Как он там писал: "Я видел только бой..." Нет, не только
видел, а был в бою вместе с нами и, выходит, отстоял вместе с нами "голубую
Русь", Родину нашу. .
2
Когда началась Великая Отечественная война, со дня смерти Есенина
