Сергей Алексеев - Игорь Святославич
В разоренных кочевьях остались на три дня, «веселясь». Игорь и его родичи похвалялись: «Братья наши ходили со Святославом, великим князем, и бились с ними, глядя на Переяславль, когда они сами к ним пришли, а в землю их не смели за ними пойти. А мы в земле их, и самих их перебили, и жены, и дети их в плену у нас. А ныне пойдем на них за Дон и до конца их изобьем! Если же будет нам победа, то пойдем в Лукоморье, куда не ходили и деды наши, и возьмем сполна себе славы и чести!»{258}
Рано утром в пятницу
Потоптали поганые полки половецкие
И, рассыпав стрелами по полю,
Помчали красных девок половецких,
А с ними злато, и паволоки, и дорогие аксамиты.
Попонами, епанчами и кожухами
Начали мосты мостить
По болотам и местам слякотным,
И всякими узорочьями половецкими.
Червлен стяг,
Бела хоругвь,
Червлена кисть,
Серебрёно древко —
Храброму Святославичу!
Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо.
Далече залетело!
Не в обиду оно было порождено
Ни соколу, ни кречету,
Ни тебе, черный ворон, поганый половчин!
Гзак бежит серым волком, Кончак ему след правит
К Дону великому.
География и хронология дальнейших событий еще более запутаны, чем предыдущих. Согласно Ипатьевской летописи, роковая битва на Каяле случилась в субботу. У автора «Слова» получается, что сражение произошло на следующий день после Сюурлия и ночевки в разоренных станах. Но согласно владимирским летописям, князья, как уже сказано, оставались в становищах кочевников три дня. Летописец Переславля-Суздальского и Лаврентьевская летопись уточняют, что за три дня до последней битвы русские уже были задержаны, хотя вряд ли остановлены, половецкими лучниками{259}. Значит, после стоянки они сутки двигались дальше к Дону, прежде чем наткнулись на силы Кончака и Гзы, и битва на Каяле произошла через восемь дней после стычки на Сюурлие. Очевидно, где-то в одном-двух днях пути вниз по Донцу и следует искать Каялу — реку, упомянутую как место сражения в Ипатьевской летописи и «Слове». В последнем Каяла из-за созвучия со словом «каять(ся)» уже становится именем нарицательным, — например, она неожиданно переносится под Киев на Нежатину Ниву при описании тамошнего рокового сражения. Знает Каялу и автор «Задонщины», отождествляющий ее с Калкой — местом первого разгрома русских князей татарами (1223). Однако это не дает оснований отрицать реальность самой Каялы как места поражения Игоря — просто ее расположение, возможно, навсегда останется неизвестным. «У Дона великого», между устьем Донца и местом впадения в Донец Оскола, по правому, обращенному к морю берегу — вот и всё, что можно сказать о нем с определенностью.
Действия половцев за эту неделю описаны во «владимирской» летописной повести и отчасти в «Слове» и потому известны лучше, чем действия русских князей. Где-то близ Дона Гза и Кончак встретились, собрав бежавших от Сюурлия и подошедшие силы других кочевий. Когда беглецы «поведали свою погибель», Кончак разослал гонцов ко всем окрестным или подвластным ему ханам, а сам повел войска навстречу русским. В среду близ реки Каялы противники встретились. Ханы выслали вперед конных лучников — обстреливать русичей, изматывая их и не подпуская к воде, сами же встали в отдалении, дожидаясь подкрепления. Наконец оно подошло — «многое» или даже «бесчисленное множество». В ночь на субботу стало ясно, что надвигаются «все половцы» и будет сражение{260}.
Русские полки не знали отдыха трое суток, мучились от зноя и безводья. Игорь обратился к князьям и боярам, предлагая отступить за Донец: «Вот, Бог силою Своею возложил на врагов наших победу, а на нас честь и славу. Мы видим полки половецкие, и их много — едва ли не все они здесь собрались. Ныне поскачем в ночь; кто поскачет утром за нами, так пусть хоть все скачут, но лучшие конники переберутся, а нам самим как Бог даст!» Святослав Ольгович возразил: «Далече я гонялся за половцами, и кони мои изнемогают. Если сейчас и поеду, то только чтоб на дороге остаться». Его поддержал Всеволод, предлагая ночевать на месте и принять бой. Игорь с ожесточением бросил: «Да, не дивно, братья, умереть с разумением!» Войска остались на ночевке.
С рассветом Игорь двинул рать к Донцу, стремясь добраться и до воды, и до переправы. Ханы, заметив это, повели в бой своих воинов. Увидев основные силы половцев, Игорь и его родичи пришли в смятение и не знали, как строить полки. Игорь сказал: «Думаю, что собрали мы на себя всю землю Половецкую — Кончака, и Кзу Бурновича, и Токсобичей, и Колобичей, и Етебичей, и Терьтробичей». Наконец решили: всем всадникам сойти с коней и биться в пешем строю, пробиваясь к Донцу. «Если побежим и утечем сами, — рассудили князья и дружинники, — а черных людей оставим, то от Бога нам будет грех, что, их выдав, ушли. Но или умрем, или живы будем на одном месте». Впрочем, владимирская летопись, в отличие от киевской, объясняет решение дружинников Игоря не столь благородно: «…ведь кони под ними изнемогли».
Сеча разгорелась близ впадения Каялы в Донец. Половцы, пытаясь отрезать русских от реки, в итоге «притиснулись» к ней вместе с ними. Игоря ранили в левую руку, и она омертвела. Был ранен и его воевода, шедший впереди княжеского полка. Бились весь день до вечера, множество воинов Игоря было ранено или убито. Попытки прорваться к Донцу не прекращались всю ночь и уносили всё новые жизни{261}.
Вот как описывает начало битвы «Слово»:
Другого дня, вельми рано,
Кровавые зори свет поведывают,
Черные тучи с моря идут,
Хотят прикрыть четыре солнца,
И трепещут в них синие молнии.
Быть грому великому,
Идти дождю стрелами
С Дона великого!
Тут-то копиям преломиться,
Тут-то саблям постучаться
О шеломы половецкие,
На реке на Каяле,
У Дона великого!
О Русская земля! Уже за шеломянем ты!
Се ветры, Стрибожьи внуки,
Веют с моря стрелами
На храбрые полки Игоревы.
Земля стонет, реки мутно текут,
Пороша поля покрывает,
Стяги глаголют:
Половцы идут от Дона, и от моря, и от всех стран
Русские полки обступили.
Дети бесовы кличем поля загородили,
А храбрые русичи
Преградили щитами червлеными.
На рассвете в воскресенье битва продолжилась, и ход ее, без того тяжкий, окончательно переломился не в пользу князей. Ковуи, устав сражаться за них, «возмутились» и обратились в бегство. Они, в отличие от русской знати, с лошадей не сходили, и потому догнать их оказалось трудно. За ковуями побежали некоторые ополченцы и боярские «отроки»-дружинники. Игорь, из-за ранения снова оседлавший коня, оставил сражение и пытался остановить бегущих. Битву возглавил Всеволод, вокруг которого сплотились в пешем строю знатные русичи. Игорь снял шлем, чтобы дезертиры узнали его и послушались его призыва. Но и это не помогло — из всех беглецов вернулся только некий Михалко Юрьевич, судя по упоминанию отчества, боярин; для ковуев же и простых воинов, бежавших за ними, князь сейчас был никем.
