Алексей Ловкачёв - Синдром подводника. Т. 2
Помню, как в этом выходе была болтанка и нас покачивало. На борту торпедолова находился заместитель командующего 4-й флотилии контр-адмирал Рональд Александрович Анохин. Его тогда, бедного, так укачало, что моряки торпедолова даже ехидничали. А мне в этот день повезло, в обед там приготовили макароны по-флотски. Мало того что это одно из немногих блюд, которые я охотно ел, так еще и приготовлены были настолько хорошо, что я не смог себя сдержать, чтобы не попросить добавки, с учетом всех невостребованных ранее порций.
«22 мая 1980 г.
Посещение экипажа О. Г. Чефонова».
Посетил без цели проверки.
«В наследство», оставшееся от службы на «К-523», в штабе дивизии я продолжил учебу в Университете марксизма-ленинизма. Мне нравилось учиться, поэтому я старался не пропускать занятий, даже когда служил в штабе. Два года — это не срок и перед окончанием УМЛ я подготовил дипломную работу «Психологическая характеристика личности воина Быстрова Леонида Васильевича». Диплом об окончании этого университета, который я получил 31 мая 1980 года, никаких преференций кроме высшего образования в системе политической учебы не давал. Тем не менее некоторые мичманы, окончившие УМЛ, чрезвычайно этим гордились, в отличие от лодочных офицеров, которые стремились попасть туда лишь для того, чтобы под предлогом посещений занятий чаще бывать в поселке, а значит — дома.
Вывод: Но ведь не грех сочетать приятное с полезным.
«5 июня 1980 г.
Нормы получения соединением канцелярских принадлежностей:
По двум спискам 25 и 17 наименований.
23 июня состоится собрание.
Спартакиада комсомольского актива.
Смотр комсомольских организаций по спортивной работе:
* по видам спорта:
бег — 100 м;
подъем переворотом на перекладине;
рывок 1-й рукой 24-килограммовой гири;
кросс — 1 км;
метание гранаты Ф-1;
Участвует комсомольский актив в составе 8 человек. Подаются заявки. Условие для участия — предъявление комсомольского билета.
* по организационным мероприятиям:
состояние наглядной агитации;
участие в сборных командах объединения.
Военно-технический зачет».
В нашем кабинете «Ф-1, Ф-3» у флагманского штурмана Леонида Ивановича Скубиева в заведовании имелся барограф — прибор для измерения и записи на специальной бумажной ленте мастичным самописцем показаний атмосферного давления. Обычно он отмечал незначительные его колебания. Но однажды предъявил нам прямо-таки провальное падение давления. Таких показаний раньше он не выдавал. Резкое их изменение было вызвано тайфуном. В тот день объявили наивысшую степень штормовой готовности. Экипажи находились на кораблях. Автобусов для съезда на берег, конечно же, не подали и из Павловска никого не выпускали. Эти меры для меня апорией не стали, поэтому я решил пойти домой пешком. Спутника рядом не оказалось, поэтому я направил свои стопы в сопки как одинокий паломник.
Тропа Хо Ши Мина
Во всех этих переходах была проблема — контрольно-пропускной пункт (КПП), который находился на сопке при въезде в Павловск. Обычно КПП мы благополучно пересекали сидя в автобусе, предъявляя дежурному матросу свой пропуск. Но это в автобусе, когда нет никаких запретов для выезда в поселок. А если объявляется повышенная штормовая готовность, какой-нибудь оргпериод и выезд за пределы базы запрещен, то ни о каком легальном пересечении КПП разговора уже не было. Тогда мы использовали всем известный «конспиративный» маршрут под названием «тропа Хо Ши Мина». Правда, и там нас иногда поджидала засада в виде патрулей.
На одну засаду я тоже нарвался по собственной глупости, когда шел через КПП и меня не пропустили. Тогда я в наглую пошел в обход забора и будто медведь-шатун ломанулся в лес. Конечно же, я был «повязан», в смысле задержан и водворен на КПП. Там просидел на лавке около четверти часа, затем мне было предложено покинуть помещение с устным предупреждением, чтобы больше «не хулиганить». Я дал почти торжественное обещание, которое выполнил. Правда, дойдя до первого удобного поворота, бессовестно его нарушил. Это была моя первая и последняя поимка, потому что больше я так нагло и прямолинейно не действовал. Ведь уже давно известно, что всякий прямой путь кратчайшим не является, особенно если пролегает вблизи начальства.
Поэтому в этот раз я пошел тропой Хо Ши Мина в обход КПП, спустился к побережью у деревеньки Тин-Кан. Опасаясь патруля на трассе Владивосток-Находка, я направился к впадавшему в залив ручью, чтобы перейти его вброд. Но вблизи увидел, что это уже не ручей, а полноводная река, ставшая в несколько раз шире и бурлящим потоком несшая мутные воды в море. В обычном состоянии ручеек можно было перейти вброд, но сейчас без риска быть унесенным в море это сделать было невозможно. Короче, плюнул я на эту затею и пошел прямиком на трассу, благо, там я оказался никому ненужным кроме водителя рейсового автобуса, который меня и подобрал. А дальше я благополучно добрался до дома.
И долго еще на сейфе рядом с барографом лежала барограмма с неровным треугольником вершиной вниз. Никто не решался выбросить эту достопримечательность в урну, хотя у меня было желание взять ее на память.
«7 июня 1980 г.
В экипаже В. В. Морозова МПР (межпоходовый ремонт)».
Проверена минно-торпедная часть РПК СН «К-477» экипажа капитана 1-го ранга Виталия Васильевича Морозова. В результате этого экипажем получено шесть замечаний. При этом отмечено, что вахтенный по охране торпедных аппаратов с ЯБП матрос Гришин инструкцию знает слабо, а сменивший его матрос Гоченко — хорошо.
Культура отдыха
Как-то два офицера нашего штаба во время очередного организационного периода или сидения по повышенной штормовой или боевой готовности мирно, никого, не трогая и ни к кому не цепляясь, играли в шахматы. Прямо военно-морская идиллия, если бы рядом с ними не стоял графин… со спиртом. Но кто об этом знал? Кроме самих увлеченных игрой в шахматы офицеров — никто. Да и это ведь тоже ничего не значит, ведь никого же не трогают мужики: толерантно и пацифистки сидят себе и играют в мирную интеллектуальную игру. Ну чего еще надо было для полного счастья начальнику штаба, который взял да и зашел в кабинет? И понял, что два офицера, будто мирно пасущиеся бычки на штабном выгоне, спокойно пощипывали травку, пардон, попивали что-то из графина. Видя такую идиллическую картину, он тоже решил приобщиться к мирному занятию. Но не к шахматам, а к содержимому графина, видимо, полагая, что там вода. Взявшись за горло сосуда, начальник штаба налил примерно с полстакана жидкости и без опаски выпил.
