Лора Томпсон - Агата Кристи. Английская тайна
С той ночи прошло ровно семь лет, почти день в день, и вот Арчи вернулся в Эшфилд. Мэдж к тому времени уже приехала — она должна была присматривать за Розалиндой, пока они с Арчи будут в Италии, — и ее появление немного подняло дух Агаты. Когда Арчи вошел в дом, она заворачивала подарки для Розалинды ко дню рождения. Лишь взглянув на него, она поняла: что-то не так. Было похоже, что кто-то чужой вселился в него и смотрит на нее через его глаза. Он был похож на Убийцу из Агатиных детских ночных кошмаров, который явился в Эшфилд, притворившись на сей раз ее любимым, а на самом деле был чужаком, вознамерившимся кого-то убить. «Арчи какой-то странный — он не болен?» — спросила Мэдж. Может быть, подумала Агата. Вероятно, это даже рак. А может, стряслась беда на работе. Уж не с деньгами ли это связано? Потому что выглядел он почти как преступник, прячущий взгляд.
Оказалось, дело вовсе не в этом.
Арчи сообщил Агате, что не предпринял ничего, чтобы организовать их отдых в Италии. Она ответила — ерунда, может, это даже к лучшему, что они останутся в Англии.
Нет, не то.
— Помнишь ту брюнетку, которая была секретаршей у Белчера? Однажды они с Белчером гостили у нас на выходных примерно с год назад, и в Лондоне мы потом раза два с ней виделись. — Агата не помнила имени брюнетки, хотя понимала, о ком он говорит. — Нэнси Нил. Пока я жил этим летом в Лондоне один, мы с ней встречались. Довольно часто.
— Ну и что? — спросила Агата. — Почему бы и нет?
Она испытала невероятное облегчение оттого, что это оказался не рак, не растрата, не что-то иное, что могло угрожать их с Арчи будущему. Всего лишь флирт. Конечно, это не то, чего она ожидала от своего серьезного мужа, которому всегда безоговорочно доверяла («Дермот и не смотрит ни на что, кроме мячей для гольфа»), но ведь бабушка предупреждала, что мужчины способны на подобные вещи, особенно когда остаются одни. Как же права была Маргарет! И как гадко со стороны Арчи флиртовать с какой-то девицей, когда жена, с которой он прожил двенадцать лет, переживает такой ад в душе! Но ведь известно, что он органически не переносит, когда кто-то рядом болен или несчастен. Она должна простить ему эту глупость. Да, на сей раз глупость совершил он.
Арчи тем временем продолжал говорить, речь его звучала раздраженно, и он чувствовал себя виноватым из-за того, что раздражается. А говорил он то, во что невозможно было поверить.
— Ты никак не поймешь. Я влюбился в нее и хочу, чтобы ты мне как можно скорее дала развод.
По просьбе Агаты Арчи остался в Эшфилде на Розалиндин день рождения, чтобы не портить девочке праздник, а на следующий день вернулся в свой клуб; его жена и дочь вскоре после этого уехали в «Стайлс». Отец Карло оказался болен не так серьезно, как предполагалось, и, откликнувшись на беду Агаты, Карло приехала из Эдинбурга. Присутствие этой стойкой и мужественной женщины немного скрасило Агате те тяжелые дни. По ночам утешение приносил только Питер. Сон не шел к ней, она бродила по коридорам мрачного, ужасного дома, оплакивая мать.
Любовь уходит прочь — в молчанье, в ночь.
Не удержать тебя, хоть был ты всех желанней.
Ты мир преображал одним своим дыханьем.
Но ты, как птица, улетаешь прочь.
Ушла любовь, ушла, но не прошла…
И нам осталось, затаив дыханье,
Прислушиваться к шелесту крыла.
Стихотворение «Любовь проходит» опубликовано в сборнике «Дорогой снов». Поскольку он вышел в 1924 году, можно предположить: уже тогда, еще до знакомства Арчи с Нэн, Агате приходило в голову, что Арчи ее больше не любит. Вероятно и другое: быть может, она думала и о том, что сама разлюбила его.
Разумеется, стихотворение не констатация факта, хотя за пределами своих детективных сочинений (а иногда и в их пределах) Агата всегда писала правду.
Любовь прошла! Но тлеет уголек
На сердце, там, где был огонь живой.
Сгорая от желанья, мы с тобой
Стояли и робели, словно дети.
И грелись у огня, забыв про все на свете…
Надо признать, что Агата играла с подлинными чувствами, доводя свой страх до экзорцизма, до той точки, когда сама переставала верить в него. Должно быть, где-то глубоко-глубоко внутри она чувствовала это и размышляла об этом. При всей ее «несообразительности», каким-то уголком души она должна была почуять перемену. Описывая в прозе — в «Человеке в коричневом костюме», «Тайне замка Чимниз» — счастливую и безоблачную любовь или исступленную страсть между героями, напоминавшими Арчи, такого, каким она хотела его видеть, и Агатой, такой, какой она хотела быть, в стихах — «Любовь проходит», «Секвенция», — она в то же время предсказала собственное будущее.
Весна вернется вновь,
И зацветет миндаль…
Но о любви я плакать не устану.
Тропой любви нам больше не пройти.
Прощай, Любовь моя, минули наши дни
Но на самом деле она не думала, что дни четы Кристи минули: она играла с опасностью в своих книгах, играла порой почти с удовольствием, до тех пор пока правда не слетела с губ Арчи. Агата знала Нэнси Нил, та ей даже нравилась. Нэнси было двадцать шесть, она все еще жила с родителями в Херефордшире и работала в Сити секретаршей.[193] Ее ближайшая подруга Мэдж Фокс, с которой она училась в школе секретарей «Траянгл», что на Южной Молтон-стрит, впоследствии вышла замуж за друга Арчи, Сэма Джеймса. Вот так Нэнси и вошла в орбиту жизни Арчи Кристи.
Однажды, в 1925 году, когда гостила в выходные в Хартмор-коттедже, доме Джеймсов неподалеку от Годалминга, она застала там Арчи одного. Ему требовался партнер для партии в гольф, поскольку Сэм не играл. А Нэнси играла, притом недурно. Со временем она познакомилась и с Агатой, которая даже сопровождала ее на танцы и приглашала приезжать к ним в «Стайлс» на выходные. Похоже, хотя точных подтверждений тому не существует, Нэнси по крайней мере однажды приглашение приняла. Согласно «Автобиографии», Арчи «возражал против того, что я ее приглашаю, потому что боялся, как бы это не испортило ему его гольф». Эту реплику, разумеется, можно трактовать двояко.
Агата предпочитала считать, будто Арчи не проявлял никакого особого интереса к Нэнси до апреля 1926 года, то есть пока не остался в Лондоне один: ездить в Эшфилд к жене он не хотел, поскольку не знал, как вести себя с ней, когда она пребывает в столь безудержном горе, а скука и одиночество привели его в объятия Нэнси. Как выразилась сама Агата, то, что ее не было рядом с мужем, «сделало его открытым для иных влияний».[194]
