Исаак Кобылянский - Прямой наводкой по врагу
Добродушный тридцатилетний командир орудия Вася Пантелеев тоже делился с нами своими холостяцкими похождениями, но самое большое удовольствие мы получали, когда он читал вслух лирические стихи полузапрещенного в те годы Сергея Есенина. Василий знал на память десятки стихотворений поэта и читал их с душой, слегка нараспев. Впечатление от есенинской лирики было сильнейшее, и в эти минуты вокруг Василия царила полная тишина.
Ранней весной 1945 года, когда нас отвели для подготовки к штурму Кенигсберга, несколько раз в центре внимания группы офицеров-артиллеристов был автор этих строк. Своим неожиданным успехом я был обязан случайной находке, которую недавно сделал в Литве, — небольшого формата книжонке под названием «1200 анекдотов», изданной в конце 20-х годов в Латвии на русском языке. Память у меня была хорошая, и я вечерами увеселял приятелей десятками анекдотов.
Но самым приятным и самым коллективным видом нашего досуга были песенные вечера. Главными заводилами этих самодеятельных праздников были большие знатоки народных песен лейтенант Григорий Бречко и рядовой Иван Маслов. Обладая хорошими голосами, они по очереди запевали: Григорий — украинские, а Иван — русские песни. Всегда вдвоем и очень проникновенно вторили им старейший огневик, сорокалетний Петр Жигур, называвший всех солдат «сынками», и мой друг Ваня Камчатный. Стоило этим четверым встретиться в подходящую минуту, сразу затягивали песню, сначала совсем тихо, вроде бы только для себя, но постепенно их голоса крепчали и становились слышными на всей территории, где располагалась батарея. Начиная с этого момента, вокруг поющих постепенно собирался народ. Многие подпевали, и песни звучали мощнее, другие мурлыкали или просто слушали. Лица собравшихся светлели, а некоторые, расчувствовавшись, даже закрывали глаза. Это было пение от души и для души.
Благодаря Маслову и Бречко, память которых хранила десятки народных песен, наши импровизированные концерты иногда продолжались более полутора часов, включая короткую паузу для перекура. Для иллюстрации богатства нашего репертуара назову лишь несколько песен: «Ой да ты калинушка», «Славное море священный Байкал», «Ой при лужку, при луне», «Во кузнице», «Реве та стогне Днтр широкий», «Розпрягайте, хлопцi, коней», «Ой у лузi, та ще и при березi», «Повiй, вiтре, на Вкраiну»,»Iхали козаки iз Дону до дому».
Были у нас и солисты. Очень живой, всегда веселый двадцатилетний казах Ертай Каргабаев чистым дискантом очень точно, со всеми руладами исполнял оперные арии из репертуара знаменитой в те годы казахской певицы, народной артистки СССР Куляш Байсеитовой. Всем батарейцам полюбились также простые, но очень ритмичные татарские мелодии в исполнении ездового Рахматуллаева.
Безжалостная война ни для кого не делала исключений. В 1944 году она не пощадила двух наших лучших певцов. В начале мая в Крыму, на реке Бельбек погиб Жигур, а в сентябре на земле Литвы был убит Рахматуллаев. В 1945 г. во время штурма Кенигсберга был тяжело ранен наш казахский «солист» Каргабаев.
Организованный досуг фронтовиков
Помимо самодеятельных развлечений, в спокойные периоды бывали у нас и настоящие концерты. Их давали, правда, очень редко, коллективы фронтового и армейского эстрадных ансамблей. Эти концерты запомнились надолго.
Дивизионный ансамбль (эстрадный, что ли), как мне помнится, состоял при клубе, который в свою очередь был подразделением политотдела дивизии. Этим любительским ансамблем руководил талантливый музыкант Пасечник, умевший играть на различных инструментах (из его шедевров мне особенно запомнился «Соловей» Алябьева, исполненный на пикколо). Помимо руководителя, в ансамбле было четверо музыкантов, две солистки и два куплетиста, Лисица и Гольдштейн. Сатира куплетов была довольно примитивной. Так, героем одного из них был немецкий солдат, требовавший «яйки» от русской хозяйки. На его беду в это время появился партизан, «и остался бедный Фриц и без башки, и без яиц». Другие куплеты и скетчи были такого же уровня, однако изголодавшиеся по зрелищам солдаты, и я вместе с ними, дружным хохотом откликались на каждую шутку наших артистов.
С осени 1942 года до Дня Победы дивизионный ансамбль выступал с концертами перед нашим полком всего четыре раза.
По одному концерту для всей дивизии дали нам армейский и фронтовой ансамбли. Их выступления оставили незабываемые впечатления, главным образом благодаря интересной разнообразной программе и высокому мастерству исполнителей, в своем большинстве — профессионалов. Особенно понравилось выступление фронтового ансамбля, гвоздем программы которого был концерт отличного хора. Здесь я впервые услышал ставшие вскоре очень популярными песни «Смуглянка» и «В лесу прифронтовом». Отлично вел программу молодой остроумный конферансье, одну из его реприз я запомнил. Предваряя выход танцевального дуэта с фрагментом из «Спящей красавицы», конферансье сделал следующее отступление (за буквальную точность цитаты не ручаюсь): «Рекомендую всегда обращать внимание на костюмы балерин. Помните, что эти привлекательные одежды бывают трех родов: осенне-зимние, весенне-летние и совершенно летние, смотреть на которые несовершеннолетним категорически воспрещается». Когда после этого объявления на импровизированной сцене появилась балерина в белоснежной пачке, аудитория была в восторге...
Часть четвертая. Война закончилась — жизнь продолжается
Глава 21. Покидаем Восточную Пруссию. Увольняюсь из армии
В Пиллау
Итак, война окончена, и я вместе с однополчанами, дошагавшими до победы, служим отечеству в мирное время. Постараюсь вспомнить, чем мы были заняты в эти первые три послевоенных месяца.
После оборудования казармы для трех полковых батарей с отдельным помещением для офицеров основным занятием артиллеристов, как, впрочем, и личного состава других подразделений полка, стало приведение в порядок «прилегающей» территории. Занимались мы этой работой с прохладцей, так как было известно: после выполнения текущего задания наш командир полка, Рубцов, немедленно расширит «радиус прилегания» на следующий день. Ведь главная цель этих работ — чтобы все были при деле.
Несколько дней подряд артиллеристам доставалась полезная работа — мы убирали хлеб километрах в двадцати от города. Здесь все работали, как говорится, в охотку.
Изо дня в день у нас проходили занятия по специальности — «изучали» давно знакомую матчасть (пару раз я даже был вынужден написать конспект занятия — на случай проверки). Было также проведено несколько политзанятий с информацией о международном положении.
