Николай Губернаторов - Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники
После этого я ему рассказал о своем пребывании у вас и о том, с каким заданием вернулся к немцам. При этом я его предупредил, что о его взглядах, настроении и практической работе у немцев и так все известно советской разведке, которая предлагает ему начать работать в ее пользу. «Тебя там давно ждут, в том числе и любимая женщина», — объявил я. «А ты ее видел?» — спросил он неожиданно. «Нет, не видел. Но мне сказали», — ответил я. Здесь же я ему изложил все, что от него требуется, чтобы снова стать советским гражданином.
Подумав, Ростов сказал: «Хорошо. Я согласен, что будет, то будет». При этом он сообщил, что Больц мне не доверял, хотел арестовать, а потом списать в расход, а он, Ростов, якобы сказал: «Дайте его мне, я за ним сам буду наблюдать». Затем он спросил у меня, куда деть ребят. Я сказал, что ребят всех надо взять с собой. После этого мы собрали всю группу, и Ростов объявил, что мы остаемся и будем дожидаться прихода русских. Ребята были обрадованы и все в один голос заявили, что они с немцами отходить не хотят и пойдут туда же, куда пойдем и мы.
Чтобы отделаться от следовавших с нами трех немцев, мы договорились с Ростовым, что скажем им, чтобы они ехали по шоссе, а мы во избежание бомбежки будем двигаться в двухстах метрах правее дороги в направлении г. Калиш.
Немцы согласились и уехали, а мы, свернув с дороги, добрались до деревни, названия которой не знаю, так как из нее все население ушло, и заночевали там.
Утром в деревню приехали два немецких офицера. Узнав, кто мы такие, предупредили, что фронт уже близко и нам надо спешить, так как русские будут скоро здесь. Мы перешли в соседнюю деревню Филипьяк, где и остались, спрятавшись в подвале.
20 января я послал хозяина дома — поляка — в соседнее село узнать, кто там есть, а когда он возвратился и сообщил, что там русские, мы с Ростовым написали записку на имя офицера Красной Армии, в которой сообщили, кто мы такие, сколько нас, где находимся, и просили освободить нас. Эту записку послали с тем же поляком.
Примерно через час он возвратился на бронетранспортере в сопровождении лейтенанта и трех бойцов, которые отобрали у нас оружие (три пистолета и три автомата) и доставили в воинскую часть к старшему лейтенанту.
В воинской части мы пробыли около полутора часов, затем пришла машина. Нас четверых — меня, Ростова, Замотаева и Гуринову — отправили в штаб какой-то танковой бригады, откуда мы попали в отдел контрразведки. Куда отправили группу ребят и девушек, я не знаю.
За период пребывания в тылу противника мною согласно полученному заданию проведена следующая работа:
1. Завербована для работы в пользу советской разведки Гуринова Александра Федоровна, 1924 года рождения, уроженка Сталинской области, русская, образование 8 классов, в 1942 году была вывезена немцами на работу в Германию. До 1944 года работала прислугой у немца, проживающего в Берлине. За кражу продуктов у хозяина ее направили в штрафной лагерь, откуда она вышла через 2 месяца, поступила работать к другому хозяину, от которого сбежала и добралась до Лодзи, где поступила работать на фабрику «Оскар-Дизель», откуда и была взята Больцем в диверсионную школу, где работала поваром.
Примерно 10 января, беседуя с Гуриновой в своей комнате, я спросил, где ей больше нравится жить — у немцев или дома у родителей. Она ответила, что конечно дома было лучше. Тогда я задал ей вопрос: а если бы сейчас началось наступление Красной Армии, ждала бы она ее прихода вместе со мной? Гуринова ответила: «С большим удовольствием это бы сделала». Тогда я ей сказал, что являюсь советским разведчиком, возвратился к немцам по заданию советской разведки и добавил: «Раз ты хочешь возвратиться на родину, то должна мне помочь в работе».
Получив ее согласие, я поставил перед Гуриновой задачу: в случае отправки немцами в тыл Красной Армии групп с диверсионными заданиями она должна предупредить меня, если же меня не будет, то действовать самой, завербовав кого-либо из группы, сообщить ему данные о школе и снабдить паролем «Харьков — Берлин», по которому он должен явиться в штаб части Красной Армии.
Вербовкой Гуриновой я преследовал еще и ту цель, что если Ростов не пойдет на вербовку и выдаст меня немцам, то она будет в курсе дела и сообщит обо всем. На этот случай я проинструктировал ее, как действовать, если она окажется на территории, освобожденной Красной Армией.
2. Вторым человеком, которого я завербовал, является Ростов-Беломорин Юрий Васильевич. Подробности его вербовки немецкой разведкой мне не известны. Знаю его с 1943 года, когда он еще был адъютантом полковника Сергеева, а затем начальником охраны лагеря в г. Ласке (до начала 1944 года). Потом он работал с нашей группой, состоявшей из 30 человек и работавшей на фабрике «Оскар-Дизель» в Лодзи. Здесь он уже действовал как вербовщик немецкой разведки. Всего им было завербовано, подготовлено и переброшено в тыл Красной Армии с диверсионными заданиями около 30 человек — никто из них, кроме меня, не возвратился.
Последнюю группу подростков в количестве 42 человек, набранных Ростовым в лагерях, он не успел подготовить, учеба этой группы была рассчитана на два месяца, и выброска предполагалась в конце зимы.
Необходимо отметить, что Ростов работал официальным сотрудником диверсионной школы немецкой разведки, пользовался там большим авторитетом и доверием, жил он у немцев неплохо, все имел в достатке.
Другими данными о деятельности диверсионной школы я не располагаю, так как из группы Ростова никуда не выезжал. По этим вопросам более подробные данные может дать Ростов».
Допрос Ростова-Беломорина
Вопрос: Юрий Васильевич, в своих собственноручных показаниях вы остановились на том, что занятия в школе были приостановлены в связи с началом наступления Красной Армии. Расскажите, какие планы имелись в абвере в этой обстановке и какие приказы получили «Буссард» и ваша школа?
Ответ: О наступлении советских войск мне стало ясно 14 января, когда началась массовая бомбежка тыловых объектов немецких войск. 15 января в Гжув на машинах приехал новый начальник «Буссарда» капитан Дрегер со своим штабом и диверсионной школой взрослых агентов. Он сообщил, что 203-я абверкоманда и ее 209-я абвергруппа по приказу должны передислоцироваться за Одер, в Лукенвальд, что южнее Берлина. Туда же двинулись и тылы 9-й армии. «Завтра и мы выезжаем, — сказал Дрегер. — Вам выделено три пароконные фуры с ездовыми. Когда они приедут, погрузите все имущество школы на повозки и вместе с подростками двигайтесь через Варту на Калиш, а там я укажу ваш дальнейший маршрут».
