Яков Михайлик - Соколиная семья
Вот как оценило командование 241-й бомбардировочной авиадивизии нашу помощь:
Летный состав 241-й дивизии просит передать благодарность всему личному составу истребителей, участвовавшему в боевой работе 24.6.44 г., и выражает уверенность, что боевое содружество наших частей будет впредь еще более крепким и позволит наносить эффективные удары по войскам врага9.
Через три дня операция успешно закончилась. Враг был изгнан из Бобруйска, из Слуцка, из сотен других населенных пунктов. Войска соседних фронтов освободили Витебск, Оршу и Могилев.
Помнится, с каким подъемом в связи с этим прошел у нас митинг. Открыл его представитель политотдела дивизии. Затем командир полка зачитал приказ Верховного Главнокомандующего, в котором всем воинам нашего фронта объявлялась благодарность.
Вслед за Мельниковым выступил Герой Советского Союза гвардии капитан Балюк:
— В течение двухдневных ожесточенных боев с ненавистным врагом воины нашего фронта добились больших успехов и удостоены благодарности Верховного Главнокомандующего. Фашисты отступают по тем же дорогам, по которым в Отечественную войну 1812 года бежала хваленая гвардия Наполеона, разбитая русским народом.
Мы, летчики и техники, клянемся, что отдадим все силы и умение для полного уничтожения фашистского зверя в его собственной берлоге. Только таким путем мы избавим нашу страну и другие порабощенные народы от коричневой чумы.
Слово попросил гвардии старший техник-лейтенант Пащенко. Его звено – одно из лучших в полку – обслужило 1308 самолето-вылетов и восстановило 17 подбитых в воздушных боях самолетов. Пащенко имел три правительственные награды, ряд поощрений от командования эскадрильи и полка. Пользовался большим авторитетом среди сослуживцев. Коммунисты избрали его заместителем секретаря партийной организации эскадрильи. В своем выступлении он сказал:
— От имени всего технического состава подразделения заверяю, что мы готовы выполнить любое задание командира. Будем работать, если потребуется, круглые сутки, чтобы материальная часть всегда находилась в полной боевой готовности. У нас, как и у всего советского народа, только одно желание – скорее покончить. с ненавистным врагом.
В основе всех выступлений лежало стремление как можно быстрее освободить советскую землю от гитлеровской нечисти и прийти на помощь народам Западной Европы, стонущим под немецким ярмом.
Бои шли непрерывно весь июль – с первого и до последнего дня. Наши наземные войска столь стремительно продвигались на запад, что строители не успевали своевременно готовить аэродромы, и фронтовая авиация несколько отставала от наступающих частей и соединений. Командование полка и дивизии, несмотря на то, что мы перебазировались с аэродрома Тростынь в Неговку, приняло решение использовать на самолетах дополнительные бачки, которые подвешивались под фюзеляжем, а при необходимости (в основном во время встречи с воздушным противником) сбрасывались на землю.
Сегодня мы тоже подвесили бачки, чтобы сопровождать самолет Петляков-2, идущий на разведку по дальнему маршруту. В состав сопровождающей четверки истребителей назначили меня, Александра Денисова, молодого летчика Гагина и уже не новичка в летном деле Петрова. Мы с Гагиным выполняли роль группы непосредственного прикрытия разведчика от истребителей противника, а Денисов и Петров – ударной.
С прилетом Пе-2 в район нашего аэродрома мы должны были запустить моторы и выруливать на взлет. К сожалению, на самолете младшего лейтенанта Гагина мотор не запустился. Ждать, пока техники устранят неисправность, возможности не было, и мы поднялись в воздух втроем. Пристроились к разведчику, легли на заданный курс.
Облачность – 6 – 7 баллов, нижняя кромка облаков – около 1300 метров, а наш лидер все набирал высоту. Когда мы пересекли линию фронта, облачность начала заметно уменьшаться, а солнце ярко светило со стороны хвостового оперения самолетов. Это последнее обстоятельство было невыгодно для нас, ибо противник мог использовать его для нанесения внезапного удара. Чтобы не быть застигнутыми врасплох, я приказал своим ведомым усилить наблюдение.
Пе-2 увеличил скорость и, по-видимому, включил аппараты для фотографирования железнодорожных эшелонов юго-восточнее города Осиповичи и скопления вражеских автомашин и техники на шоссейной дороге. Денисов и Петров несколько отстали, и теперь мне одному приходилось просматривать воздушное пространство, выполняя эволюции самолетом вблизи от разведчика.
— Подтянитесь, — передал я по радио второй паре. В этот момент на них со стороны солнца свалились восемь ФВ-190. Два мессершмитта на большой скорости начали заходить снизу, чтобы атаковать разведчика.
— Внимание, противник! — предупредил я Денисова и Петрова. — Атакую!
Выполнив переворот через крыло, пошел в атаку на Ме-109. Оценив, мое преимущество (выгодное положение для атаки), мессеры отказались от своего намерения и, отвернув вправо, скрылись в облаках. Сбрасываю, как было предусмотрено инструкцией, подвесной бак с горючим и правым боевым разворотом перехожу в лобовую атаку на ФВ-190, которые после наскока на Петрова и Денисова пытались атаковать меня. Короткая очередь – и ведущий фоккер выходит из строя. В это время одна аэрокобра, атакованная четверкой ФВ-190, загорелась и резко пошла к земле. Второй мой ведомый – кто, я не знал – продолжал вести воздушный бой.
— Сирень-тридцать два, — передаю разведчику, — уходи в облака. Я веду воздушный бой.
Но вместо ответа с борта Пе-2 в наушниках слышу голос Денисова:
— Прикрой. Я подбит.
Значит, несколько раньше загорелась машина Петрова…
Разведчик, резко спикировав, скрывается в облаках. Теперь у меня развязаны руки. Врываюсь в стаю фоккеров и отбиваю их атаки от идущего на снижение Денисова.
— Платина, я – Сирень. Возвращаюсь домой. У меня все в порядке.
— Понял. Возвращайся, — ответил я командиру экипажа Пе-2.
Фокке-вульфы снова начали проявлять активность. Пришлось перейти в отвесное пикирование на полном газу, чтобы вовремя отбить очередной наскок немцев на планирующий самолет Денисова.
— Тяни на свою территорию, сколько можешь, — порекомендовал я Александру. — Тяни, от фоккеров прикрою.
К счастью, вражеские истребители вскоре отстали от нас – то ли у них было на исходе горючее, то ли они побоялись встречи с новой группой наших самолетов вблизи от передовой.
Денисов продолжал лететь со снижением. Полоска дыма от его самолета растаяла.
Он подобрал площадку и посадил машину на фюзеляж в районе деревни Менькое, пятнадцать километров северо-западнее Жлобина.
