Ричард Коул - Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры
— Она просто великолепна! — воскликнул он. — Дай мне её номер телефона.
Бип хорошо знал Пейджи и решил, что они будут отличной парой, и им не помешает Шарлотта в Лондоне. К тому же, в дополнение к восхитительной внешности, Лори было всего четырнадцать. А Джимми, которому исполнилось двадцать восемь, питал слабость к девочкам, которые только начинали приклеивать ресницы и ходить на высоких каблуках.
Когда мы приехали в Лос-Анджелес, Джимми позвонил Лори. Он едва контролировал себя при встрече в отеле Хайятт. В жизни она выглядела лучше, чем на фото. Он утверждает, что почувствовал какой-то магнетизм, исходивший из её глаз. Когда она улыбнулась ему, он не смог перед ней устоять.
И моментально юная прелестница начала играть огромную роль в жизни Джимми. Его напрягали бесчисленные групи, готовые на всё, что угодно, лишь бы провести время с ним. В клубах Лос-Анджелеса рассказывали много историй о Джимми и Лори, особенно от возмущенных девушек, которых оттеснила Лори. Она воплотила их самые сокровенные фантазии.
— Вы слышали, что Джимми нашёл себе школьницу?
— Мой отец не позволял мне глядеть на мальчиков до семнадцати лет!
— Я бы с удовольствием выцарапала ей глаза!
Ходили слухи, что остальные цеппы разозлились из-за связи Джимми с малолеткой, которая продолжалась почти все семидесятые, особенно когда мы находились в Лос-Анджелесе. Но я лично в этом сомневаюсь. Бонзо как-то съязвил на этот счёт:
— Я фигею, как ему удалось взять её телефон раньше меня.
Вокруг нас вилась туча молоденьких девочек, и Лори была не единственной, кто хотел попасть во власть Led Zeppelin.
Тем не менее, Бонэм добавил, что в Лос-Анджелесе есть и другие вещи, которыми он хотел заняться, кроме флирта с девочками. Его увлечение машинами достигло апогея.
Однажды мы ехали от бульвара Ла Сьенега до бульвара Сансет. Проезжая мимо салона под названием «Старинные автомобили», Бонзо и Джимми настояли, чтобы мы остановились. Для них винтажные автомобили — Альфа Ромео, Бугатти, Пирс-Эрроу — всё равно, что красивая девочка. Ну, почти так.
Пейджи вышел из лимузина и пошёл прямо к безукоризненному Корду Спортсмену 812 1937-го выпуска, тёмно-синему, с шинами с белым ободом, с фарами утопленными в кузов. Джимми сказал:
— Мы должны его купить.
За него просили семнадцать тысяч, Джимми сторговал её до тринадцати с половиной.
А Питер тем временем увидел чёрно-белый Пирс-Силвер-Эрроу, одну из самых роскошных машин тридцатых. И решил, что она ему необходима, и тоже обсудил цену. Бонзо то влезал, то вылезал на водительское сиденье Дузенберга 1928 года с боковыми подножками и клаксоном, от звука которого у людей со слабыми нервами может инфаркт случиться.
— Хочу его, я его должен заполучить, — вздыхал он.
На ценнике стояла цифра 50 000, для него это было много.
— Если вы снизите до сорока пяти, мы будем разговаривать, — сказал он продавцу.
Но этого не произошло, и Бонзо отступил.
— Через год мы вернёмся. Если у меня не пропадёт желание, я возьму деньги с собой и отвезу тачку в Англию.
За час Питер и Джимми заключили свои сделки. То была самая веселая вылазка за покупками. Питер попросил меня позвонить в Atlantic и отправить курьера с чеком за автомобили. Через неделю машины отправили в Англию.
По окончании тура по Северной Америке в июле месяце, почти все быстро вернулись домой. Но Джимми хотел остаться.
— Если это из-за Лори, — сказал я, — то почему бы тебе не позвать её в Англию?
Джимми не мог поверить своим ушам:
— Лори хорошо и здесь. Я хочу походить по магазинам здесь. Давай побудем немного в Нью-Йорке.
Мы сняли номер в Уолдорф Астория, и Джимми поехал по антикварным лавкам и книжным магазинам. Мне пришлось нанять два дополнительных лимузина, чтобы доставить покупки из отеля в аэропорт.
32. Героин
Питер Грант иногда удивлялся, почему ему так повезло. Он не только был менеджером лучшей группы мира, но и давалось ему это легко. Большинство супергрупп распадалось, не успевая как следует насладиться моментом. Но к концу 1972 года, когда команда справляла четырёхлетие, Питеру казалось, что так будет продолжаться вечно.
— Удивительно, — признался как-то он мне. — Мне не приходится тратить время на урегулирование конфликтов или удержание музыкантов в лодке. Мои основные решения — это куда их отправить в следующий раз.
Два месяца не прошло, как мы вернулись домой из Штатов, а Питер организовал гастроли, на этот раз снова в Японии, семь концертов должны пройти в тех же залах, что и год назад — Будокан в Токио, Кайкан-холл в Киото и Фестиваль-холл в Осаке. В этот раз билеты раскупили мгновенно. Одно объявление, единственное упоминание по радио, и детишки выстраивались в очередь до Фудзиямы.
В коротком перерыве в турне по Японии мы запланировали небольшой отпуск в Гонконге. Эндрю Ю, друг Татса Нагасимы, встретил нас в отеле «Мандарин» и пригласил в пятизвёздочный ресторан. Во время обеда я отвёл в угол молодого парня, с которым нас познакомил Эндрю, и спросил:
— Мои друзья хотели бы получить кокаин. Можешь где-нибудь найти его?
Он кивнул головой. Он почти не говорил по-английски, и я не был уверен, что он понял всё правильно. Через пятнадцать минут он вернулся и позвал меня на кухню. За нами пошла вся группа.
Со временем Zeppelin всё больше увлекались кокаином. Это не значит, что мы отказались от алкоголя. Но люди постоянно предлагали нам кокаин, и было глупо отказываться. Бонзо любил рассказывать о том, что кокаин попадал через нос в мозг быстрее, чем он успевал глазом моргнуть.
— Блядь, это неописуемо, — говорил он со стеклянным взглядом.
Когда мы хотели немедленно получить кайф, выбор падал на кокаин.
Мы вошли на кухню ресторана, и приятель Эндрю спросил:
— Соломинки дать?
И раздал каждому по одной, а затем высыпал белый порошок на стол.
— Угощайтесь, — сказал он, гордо сияя.
Мы по очереди вынюхали наркотик. Но что-то пошло не так. Я макнул пальцем в порошок и попробовал его на вкус.
— Твою мать! — заорал я. — Что это такое? Точно не кокаин!
— Не смог его достать, — ответил наш дилер. — И принёс героин. Нравится?
Несколько лет назад я имел опыт принятия героина, хотя тоже тогда думал, что это кокаин. Как и теперь, простое упоминание слова «героин» рождало образы опустившихся наркош, делающих себе укол в тёмных аллеях. Такую жизнь я не хотел.
В этот раз вскоре мы почувствовали себя ужасно плохо. Вероятно, реакция была чисто психологическая, но все захотели вернуться в отель.
