Павел Кузнецов - Дни боевые
В начале зимы Казанкин заболел сплином - диковинной болезнью, модной в свое время среди дворянства и редкой в наши дни. Целыми днями валялся он у себя на койке или полуодетый бродил из угла в угол.
- И откуда навалилась такая тоска, такая хандра? Сам не знаю, жаловался он, когда я приходил к нему. - Маша! Ты бы распорядилась подать позавтракать, - просил он дежурившую у него медсестру.
Завтрак приносили, а кусок в горло не лез. Александр Федорович ковырял вилкой в тарелке, а затем нервно отталкивал ее от себя.
- Ну что мне делать? Места себе не нахожу, - разводил он в отчаянии руками и принимался снова ходить по комнате или, извинившись, бросался в постель и замирал.
Нервы остаются нервами, они иногда не выдерживают и сдают. Сдали они и у Казанкина, В конце концов пришлось положить его в госпиталь, а затем отправить для лечения в тыл.
Вслед за Казанкиным уехал генерал Иванов, получивший новое назначение. Нам было жалко расставаться с ним. Мы привыкли к нему, да и он сам очень любил свою дивизию.
Вместо Иванова в командование 10-й гвардейской воздушнодесантной дивизией вступил генерал-майор Микеладзе. Новый командир дивизии резко отличался от старого. Если Иванов был прост, по-солдатски грубоват, но в то же время и по-солдатски вынослив, то его преемник оказался изысканно вежлив, но очень слаб здоровьем. Он часто болел и на целые недели выходил из строя.
Мне редко приходилось иметь дело с Микеладзе. Когда бы я ни приезжал в дивизию, он лежал больной. Встречал меня и сопровождал в полки майор Кравченко, лучше которого никто не знал расположения частей. Здесь он, как и на Днепре, был неутомим. Его перетянутая офицерским ремнем телогрейка была знакома всюду - и в штабах, и на переднем крае.
Многие офнцеры-десантники любили щеголять зимой в защитных куртках с меховым воротником. И сколько мы ни боролись с этим, за всеми уследить не могли. Из-за своей недисциплинированности некоторые становились хорошей мишенью н раньше времени уходили в госпиталь, а то и совсем из жизни.
Каждый раз, встречая меня в телогрейке, Кравченко только посмеивался.
- Я всегда, как штык! - говорил он.
- Рад видеть тебя здоровым и бодрым, - от души пожимал я ему руку.
* * *
Новый, 1944, год застал нас в обороне. Встречали мы его на квартире у начальника штаба. У него оказалось самое большое помещение, где смогли разместиться все свободные от боевых обязанностей офицеры штаба и политотдела. Соорудили какое-то подобие новогодней елки. Настоящей елки не нашли, а искусно преобразили в елку верхушку молодого лиственного дерева.
Первый тост за победу поднял начальник политотдела полковник Пащенко.
Посидели, закусили, поговорили.
- Что наша жизнь на войне? Пылинка! Дунул на нее - и нету, философствовал подполковник Прохоров в кругу начальников служб.
- В корне не согласен! - возражал корпусной инженер Ильченко. - На войне жизнь так же хороша, как и в мирное время. Она здесь даже дороже. Знаешь, как хочется дожить до победы!
"Пусть посидят, поболтают, - думал я. - Наступит утро, и снова каждый из них с головой окунется в свое дело. Генерал Щекотский станет собирать и обрабатывать сведения, передавать приказы. Муфель поедет со мной на НП и будет мерзнуть там. Пащенко уйдет к саперам или связистам, а Варкалн укатит тормошить тылы. Хмурый начальник разведки Шустин засядет за подготовку к поимке "языка", а веселый Москвин займется скучными сводками и схемами..."
Новый год принес много радостей нашему народу и его Вооруженным Силам. Он стал годом решающих побед над немецко-фашистскими захватчиками.
В половине января войска Ленинградского и Волховского фронтов нанесли противнику удар под Ленинградом и Новгородом, закончившийся полным разгромом ленинградской группировки гитлеровцев н освобождением Ленинградской области.
В конце января перешли в наступление Украинские фронты{5}. Наши войска разгромили корсунь-шевченковскую, луцко-ровенскую и никопольско-криворожскую группировки врага, что привело к последующему освобождению всей Правобережной Украины. Противник был отброшен за Днестр.
Об участии нашего корпуса в разгроме противника в районе Кривого Рога и освобождении Криворожья я и хочу рассказать.
Удержанию Никополя и Кривого Рога, как важных экономических районов с марганцевыми и железорудными разработками, немецко-фашистское командование придавало особое значение. К тому же противник стремился удержать за собой и никопольский плацдарм на левом берегу Днепра, откуда он надеялся восстановить сухопутную связь со своей отрезанной крымской группировкой.
Ннкопольско-криворожский выступ, включая и плацдарм, удерживали вновь сформированная после Сталинграда 6-я полевая и частично 1-я танковая немецкие армии (всего более двадцати пехотных, танковых и моторизованных дивизий).
Перед войсками 3-го Украинского фронта, от Ингульца до Днепра, к началу Никопольско-Криворожской наступательной. операции оборонялись 10 пехотных, 2 танковые и 1 моторизованная дивизии.
Первый оборонительный рубеж имел две - три траншеи, опоясанные проволочными заграждениями и минными полями. Все высоты и населенные пункты в ближайшей тактической глубине были укреплены и превращены противником в сильные опорные пункты. Еще глубже, в направлении Кривого Рога, для удержания рудников и самого города спешно готовились промежуточные и тыловые рубежи.
В начале января Верховное Главнокомандование поставило перед войсками 3-ю Украинского фронта задачу - ударом в общем направлении на Апостолово отрезать вражескую группировку в районе Никополя и совместно с войсками 4-го Украинского фронта уничтожить ее. В дальнейшем войска 3-го Украинского фронта должны были развивать наступление на запад, овладеть Кривым Рогом и отбросить противника за реку Ингулец.
В соответствии с директивой Ставки командующий войсками фронта генерал армии Р. Я. Малиновский свой главный удар на Апостолово решил нанести центром фронтовой группировки, а вспомогательный (на сутки раньше) левым флангом 37-й армии генерала Шарохина.
Эта армия 13 января 1944 года была передана из 2-го Украинского фронта в состав 3-го Украинского фронта и оказалась на его правом крыле.
В течение двух дней, 18 и 19 января, 82-й стрелковый корпус сдал свой боевой участок и сосредоточился в районе Сергеевка. В состав корпуса входили 188-я стрелковая дивизия Даниленко, две гвардейские Харьковские дивизии-28-я генерал-майора Г. И. Чурмаева и 15-я полковника П. М. Чиркова, истребительно-противо-танковая бригада и два инженерно-саперных батальона.
Все эти соединения и части были укомплектованы несколько лучше, чем другие. Командарм стремился возможно полнее обеспечить решение предстоящей задачи.
