Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы
За час до отъезда, в антракте представления оперы «Садко» в Большом театре Москвы, высокопоставленный советский служащий созывает в кулуарах журналистов и сообщает им: «Вот заявление, которое ваш председатель Совета министров Лаваль попросил Сталина включить в заключительное коммюнике о переговорах». «Сталин, – зачитывает он заявление, – высказал полное понимание и одобрение политики государственной обороны, проводимой Францией в целях поддержания своих вооруженных сил на уровне, соответствующем нуждам ее безопасности».
Сенсация!
– Это чудесно! – говорят некоторые.
Другие пребывают в раздумье.
* * *Поезд Москва – Варшава. Желание Лаваля исполнилось! Предстоят похороны маршала Пилсудского в Варшаве, на которых он собирается присутствовать и которые дадут ему наконец возможность поговорить если не с самим Гитлером, то по крайней мере с его представителем – маршалом Герингом.
На другой день утром на Мокотовском плацу на окраине Варшавы, перед гробом маршала, установленном на орудийном лафете, – нескончаемый военный парад. Сразу же после церемонии Пьер Лаваль завтракает в отеле «Европейский» с приехавшим из Парижа на похороны маршалом Петэном и генеральным секретарем Кэ д’Орсэ Алексисом Леже.
Появляется польский офицер. Он приветствует Лаваля и спрашивает: согласится ли глава французского правительства побеседовать с маршалом Герингом в случае, если последний пожелает с ним встретиться?
– Это превосходный случай, – заявляет Лаваль, удаляясь вместе с Алексисом Леже.
* * *Вечером, в поезде Варшава – Париж, Лаваль чувствует себя разочарованным. Он рассказывает:
– Геринг начал нескончаемый монолог: «Давайте договоримся друг с другом один на один – Франция и Германия. Будучи едины, наши две страны станут властителями всего мира. Но если вы будете продолжать создавать ваши союзы на Востоке, мы с вами ни о чем не договоримся и Европа устремится к войне». И вот что я ответил, – продолжает Лаваль: «Я, господин маршал, могу вступить в союз с Германией лишь при условии, что те же самые мирные гарантии, которые вы дадите Франции, будут распространены и на наших союзников». Тогда Геринг вскочил вне себя от ярости и, заложив руки за спину и выпятив вперед свой огромный живот, начал ходить по салону, ворча: «Опять эти ваши идеи! В таком случае нечего больше и толковать».
* * *Незначительные события имеют иногда серьезные последствия. Поражение Лаваля на выборах в Обервилье будет представлено как дело рук коммунистов. И это даст новую пищу для недоверия, которое питал Лаваль по отношению к Москве. Лаваль будет убежден, что Сталин, действуя через III Интернационал, дискредитировал его в глазах коммунистически настроенной массы французов.
В связи с этим Лаваль, чтобы выразить свое недовольство, настаивает, чтобы франко-советский договор был ратифицирован парламентом, хотя согласно французской конституции этого совсем не требуется.
Естественно, что предложение о ратификации в значительной мере задерживает вступление в силу этого договора.
Когда договор передадут в парламент на ратификацию, Лаваль уже более месяца будет не у власти. Его доверенные лица будут голосовать «против», а сам он до последней минуты будет утверждать в кулуарах сената, что и он проголосует против. Но в конце концов он снова пересмотрит свое решение и проголосует за.
Впрочем, с того момента, как было установлено, что действие пакта будет зависеть от решений Лиги Наций, франко-русское сотрудничество потеряло все свое значение. Германия, которая рассматривает теперь этот пакт лишь как «попытку идеологического окружения», уже сделала свой вывод: «Франция остается изолированной. Не желая, чтобы СССР рассчитывал на нее, Франция в силу этого сама будет лишена преимущества рассчитывать на помощь СССР».
А на заседании Совета министров в Париже военный министр генерал Морэн заявит: «Русская армия не представляет для Франции первостепенного интереса».
Глава 23. Счастливый случай
Джентльмен и поверенный в делах Англии. – Старый железный лом и свобода рук. – Кроткий взгляд его глаз. – Молчание Пьера Лаваля. – Прецедент создает закон. – Рукопожатие. – Римляне, Карфаген и Лига Наций. – Смерть негусу! – Имя, которое одинаково читается и с начала, и с конца. – План раздела. – Роковая болтливость. – Крушение франко-русского пакта.
Лондон, 20 августа 1935 года. Даунинг-стрит, 10.
Идет чрезвычайное заседание английского кабинета министров под председательством нового премьер-министра Болдуина и его нового министра иностранных дел Сэмюэла Хора.
Со времени визита Лаваля в Рим 5 марта 1935 года дуче готовит нападение на Эфиопию. Он утверждает, что в Риме и Стрезе он получил от французского правительства свободу рук в отношении своих действий в Африке. За несколько дней перед этим итальянские колониальные войска истребили двести солдат негуса.
Негус обращается в Лигу Наций. «Для того чтобы избежать каких-либо пограничных инцидентов, – уточняет негус, – я приказал моим войскам отойти на тридцать километров в глубь страны».
Возбуждение, царящее в среде английских пацифистов, усиливает враждебное отношение министерства колоний Англии к итальянским планам, направленным на установление контроля дуче над верховьем Голубого Нила.
Сэмюэл Хор и Болдуин принимают решение заставить уважать Устав Лиги Наций, нарушить который угрожает Муссолини.
Сэмюэл Хор разъясняет французскому послу, что Муссолини создает опасный прецедент, так как он бросает вызов международному порядку, установленному с 1919 года.
* * *Таким образом, Англия поддерживает теперь точку зрения Франции… о необходимости применения Устава Лиги Наций. Наконец-то интересы Англии и интересы Франции совпадают.
В Париже Пьер Лаваль все еще возмущается поведением Англии, которая за его спиной подписала 18 июня морское соглашение с фюрером. Еще утром того же дня он сказал английскому поверенному в делах Кэмпбеллу: «Господин поверенный, я не джентльмен, но я бы никогда не поступил так, как только что поступили вы! И это отнюдь не пустяковое соглашение. Благодаря ему рейх получает право построить флот, тоннаж которого будет составлять 30 процентов тоннажа английского флота!»
Фактически положение во Франции целиком определяется преобладающей ролью проблем внутренней политики.
Левые инстинктивно настроены против фашизма. Это определяет позицию центра и правых. Приближаются выборы в сенат.
Французская печать занимает позицию, благоприятную для Муссолини, несмотря на то, что его завоевательные планы создают непосредственную угрозу нашим позициям в Джибути, который является конечным пунктом железной дороги, идущей из столицы Эфиопии – Аддис-Абебы.
