Сигрид Унсет - Возвращение в будущее
В сущности, я не сомневаюсь, что у американцев есть достаточно оснований, чтобы понимать, что подобная ненависть является реальностью, которую нельзя недооценивать. Разве у них нет собственного горестного опыта, связанного с жестокой войной между Севером и Югом. И вот теперь, когда последствия той войны давно преодолены, не является ли совершенно очевидным, что если бы ненависть между противниками не была погашена и единство нации не было восстановлено, в таком случае стало бы неизбежным разделение страны на Северные и Южные штаты, возникло бы новое столкновение интересов, новые гражданские войны между отдельными штатами и их группировками на той территории, которая носит теперь название Соединенные Штаты Америки. Разве американцы не осознают, насколько глубока ненависть ирландского народа по отношению к Англии, так же как и ирландских эмигрантов по отношению к Соединенным Штатам? Нет сомнения, что самая черная страница английской истории, связанная с преступлениями против Ирландии, не забыта и по настоящее время, и было бы бесчеловечно требовать, чтобы Ирландия забыла об этом. И все же мне представляется непостижимым, что в настоящее время находятся ирландцы, которые желают поражения Англии в войне с Германией теперь, когда каждый здравомыслящий человек понимает, что именно победа Англии — это единственное, что может обеспечить ирландцам доставшуюся им столь дорогой ценой независимость, спасти их от угрозы стать рабами новых господ, оказаться завороженными нацистской идеологией, основной принцип которой — угнетение, осуществляемое с помощью тщательно разработанных методов. Эти новые господа никогда не позволят своим жертвам повышать голос и отстаивать свои права, хотя можно представить, что когда-нибудь возникнет такое поколение немцев, которое признает право других народов на независимость, признает их право не посвящать всю свою жизнь исключительно интересам Германии. Любому европейскому католику весьма трудно представить, что даже в Америке находятся католики ирландского происхождения, потомки мужчин и женщин, перенесших страдания за веру, которые не осознают, что означала бы победа нацистской Германии для судеб католической церкви в целом. В настоящее время Папа Римский является заложником в руках той силы, которая никогда не скрывала, что ненавидит Христа и что ее цель — уничтожить христианство, а свою мораль жестокости и цинизма сделать новой религией. Вполне очевидно, что мало кто из католиков в Европе сомневается в том, что, в случае победы нацистской Германии, мы может стать свидетелями трагедии, которую мир не переживал с античных времен: Римский Папа будет осужден на мученическую смерть по вымышленным обвинениям. А мы будем вынуждены лицезреть преступное деяние, какого христианство не видело со времен Средневековья: нацисты возведут на престол своего Папу, который станет альтернативой казненному и создаст новую церковную ересь, на искоренение которой потребуются столетия.
IIIМЫ В ЕВРОПЕ привыкли, по крайней мере в течение того обозримого исторического периода, который был прерван этой войной, смотреть на человека как на существо, суть которого во многом определяется экономическими интересами. Научная гипотеза, согласно которой общественное развитие с древнейших времен и вплоть до наших дней экономически детерминировано, всегда господствовала в нашем сознании, как в период войны, так и в период мира.
Но наряду с этим, начиная с эпохи Ренессанса и вплоть до пышного расцвета националистических идей, существовал взгляд на человека как на политически детерминированное существо, и во все времена движущей силой исторического развития была борьба интересов общественных объединений и индивидов за гражданские права и свободы.
А наши предки эпохи Средневековья не сомневались в бессмертии души, они верили, что человеческая жизнь не ограничена во времени, и у тебя впереди всегда — вечность. Аминь. Земная жизнь — это лишь мгновение нашей вечной жизни, когда мы делаем выбор между вечным блаженством или вечным страданием.
Каждая из этих трех позиций, так или иначе, раскрывает какую-то фундаментальную сторону человеческой природы. Мы стремимся к душевной гармонии, даже если отвергаем существование бессмертной души. Как политически детерминированные существа, мы ведем борьбу за достижение определенных целей, даже когда пытаемся спрятать свою индивидуальную политическую недееспособность за такими абстрактными понятиями, как Volkheit, немецкость, или классовый подход, относя себя к той или иной группе людей, классу или массе. Мы также всегда боролись за наши подлинные или вымышленные экономические интересы, с тем чтобы улучшить условия своей жизни или помешать другим улучшить свои условия за наш счет.
Кроме того, в последние предвоенные десятилетия мы обнаружили, что наша душевная жизнь в гораздо большей степени зависит от материальных факторов, чем мы это себе представляли. Наше телесное благополучие непосредственно зависит от того, например, где расположен наш дом, какую воду мы пьем, какую еду едим, находимся ли мы в гармоничных или конфликтных отношениях с близкими людьми. Таким образом, оказывается, что и наше душевное здоровье или, наоборот, душевная болезнь в гораздо большей степени, чем можно было предположить, определяется нашим физическим состоянием. А взаимоотношения между людьми являются также и взаимоотношениями между здоровыми и больными душами.
Существует одна важная вещь, на которую не способны психопаты: они не в состоянии устанавливать нормальные, мирные взаимоотношения со своими собратьями. На миролюбие они не способны по своей природе. Они всегда исполнены ненависти, неприязни по отношению к своим действительным или вымышленным недругам. Практически это означает, что их антагонизм может быть направлен на любого человека, с которым они входят в какой-то контакт.
Мы знаем примеры из истории, когда психопат, обладающий определенными талантами, получает возможность дать волю своей враждебности по отношению ко всему человечеству, став, например, военачальником или революционером. В соответствии со своими мечтами о будущем для своей нации, своей «расы» или своего общественного класса он может вообразить себе некую светлую цель, к которой он имеет право вести человечество. А поскольку мечты психопата, не способного ладить со своими собратьями, никогда не смогут осуществиться в течение его жизни, то он, таким образом, оказывается избавлен от необходимости признать свою неправоту. Тот факт, что подобного рода психопат не может стать другом какого-то живого человека, что ему чужды такие чисто человеческие проявления, связанные с душевным здоровьем, как сочувствие другим людям, сострадание, дружба, умение понять другого человека, — все это неизбежно заставляет его обращать свою любовь на кошек и собак, проливать слезы над умершей канарейкой или увядшим букетиком фиалок, как это было, по его собственному свидетельству, у Мартина Лютера.
