Адам Чарторижский - Мемуары
Эти обстоятельства как нельзя лучше доказывают, насколько легко было бы императору Павлу раздавить заговорщиков. Если б император мог вырваться от них на одну минуту, если б он показался гвардии, находившейся во дворе дворца, если б он имел хоть одного человека, которого мог бы послать к гвардии, заговорщики не избежали бы гибели. Они были обязаны удачей только внезапности нападения. Это доказывает только, насколько призрачен и невыполним был составленный Александром план держать своего отца под опекой. Если б император Павел остался жив, кровь залила бы эшафоты, наполнилась бы Сибирь, и, по всей вероятности, его ужасная месть распространилась бы и на многих из членов его семьи.
Расскажем теперь, что происходило в эту ужасную ночь в той части дворца, которую занимала императорская фамилия.
Великий князь Александр знал, что приближалась минута, когда его отцу будет предложено отречься от престола, отказаться от власти. Взволнованный беспокойством, сомнениями, тысячей неясных тревог, он, не раздеваясь, бросился на постель. Около часу ночи в его дверь постучали, и он увидел вошедшего графа Зубова, с взъерошенными волосами, с разгоревшимся от вина и от только что совершенного убийства лицом, беспорядочно одетого. Он подошел к великому князю, севшему на постели, и сказал ему своим хриплым голосом: «Все сделано». — «Что сделано?» в ужасе спросил великий князь. Он плохо слышал, а может быть, боялся того, что ему скажут, в то время как граф Зубов, с своей стороны, боялся назвать то, что было сделано. Это немного удлинило разговор; великий князь был так далек от мысли о смерти своего отца, что не допускал возможности ее. Наконец, он заметил, что граф, не объясняя ясно, все говорил ему: «Государь» и «Ваше Величество», тогда как великий князь думал быть только регентом. Это обстоятельство не позволило ему дольше сомневаться. Великий князь предался самой сильной скорби, самому острому отчаянию.
Надо ли этому удивляться? Даже честолюбцы не могут удержаться от содроганий, совершая преступление или хотя бы считая себя виновниками их; великий князь совершенно не был честолюбцем ни в то время, ни после, по самым свойствам своего характера. Мысль, что он был причиной смерти отца, была для него ужасна; он чувствовал, словно меч вонзился в его совесть, и черное пятно, казавшееся ему несмываемым, навсегда связалось с его именем.
В это время слух о мятеже и покушении на жизнь императора дошел до покоев императрицы. Она проснулась, вскочила и наскоро оделась. Известие о совершенном преступлении привело ее в неописуемое возбуждение. Она была поражена. Ею овладел страх, ужас, жалость к мужу, беспокойство за себя. Редко бывает, чтобы императрицы, или даже просто иностранные принцессы, связанные родством с русским царствующим домом, не мечтали, хотя бы временами, о возможности получить доступ к престолу, в силу каких-нибудь неожиданных поворотов судьбы; не таили в сокровеннейших своих мыслях грезы о том, что и на их долю может выпасть эта счастливая случайность, столь нередкая в России, столь подходящая к традициям, воззрениям и даже склонностям русских.
Императрица Мария, не владея собой от гнева и отчаяния, явилась перед заговорщиками. Ее крики разносились по всем коридорам, примыкавшим к ее комнатам. Заметив гренадер, она несколько раз повторяла им: «Итак, нет больше императора, он пал жертвой изменников. Теперь я — ваша императрица, я одна ваша законная государыня, защищайте меня, идите за мной!» Генерал Беннигсен и граф Пален, приведшие во дворец отряд испытанных солдат, на которых они могли положиться в деле восстановления порядка, пробовали успокоить императрицу. С большим трудом им удалось насильно увести ее в ее комнаты. Едва войдя туда, она тотчас снова хотела вернуться, не обращая внимания на часовых, поставленных у дверей. Казалось, в те первые минуты она решилась на все, чтобы захватить в свои руки власть и отмстить за убийство мужа. Но императрица Мария ни наружностью, ни характером не была способна возбудить в окружающих энтузиазм или безотчетную преданность. Ее слова, ее многократные призывы не произвели на солдат никакого впечатления. Может быть, этому способствовал иностранный немецкий акцент, сохранившийся у нее в русской речи. Часовые скрестили оружие. Она отошла в отчаянии и досаде. К ее страданиям прибавилось горькое сознание того, что она совершенно безуспешно, без всякой пользы для себя, обнаружила свое честолюбие. Я никогда ничего не слышал о первом свидании матери и сына после совершенного преступления. Что говорили они друг другу? Какие могли они дать друг другу объяснения по поводу того, что произошло? Позже они поняли и оправдали друг друга, но в эти первые страшные минуты император Александр, уничтоженный угрызениями совести и отчаянием, казалось, был не в состоянии произнести ни одного слова или о чем бы то ни было думать. С другой стороны, императрица, его мать, была в состоянии исступления от горя и злобы, лишавших ее всякого чувства меры и способности рассуждать.
Из членов императорской фамилии, среди ужасного беспорядка и смятения, царивших в эту ночь во дворце, только одна молодая императрица, по словам всех, сохранила присутствие духа. Император Александр часто говорил об этом. Она старалась утешить его, вернуть ему мужество и самоуверенность. Она не оставляла его всю ночь и отходила от него лишь на минуту, чтобы успокоить свекровь, удержать ее в ее комнатах, уговорить ее прекратить свои вспышки, которые могли стать опасными теперь, когда заговорщики, опьяненные успехом и знавшие, как они должны опасаться ее мести, являлись хозяевами во дворце. Одним словом, в эту ночь волнения и ужаса, когда все были взволнованы, каждый на свой лад, — одни, гордясь победой, другие, охваченные скорбью и отчаянием, — только императрица Елизавета сохранила самообладание и проявила моральную силу, которую все признали. Она явилась тогда посредницей между мужем, свекровью и заговорщиками и старалась примирить одних и утешить других.
В первые годы своего царствования Александр очутился в очень трудном и тяжелом положении по отношению к участникам заговора. В продолжение нескольких месяцев он считал себя в их власти и не находил возможности действовать свободно.
Как различить перед лицом правосудия более или менее виновных? Ведь к последней категории принадлежали все знатнейшие люди армии, салонов обеих столиц, все высшие офицеры гвардии. Никто из петербургского общества не избежал бы этих обвинений. Как установить перед законом различную степень виновности отдельных участников?
Генерал Беннигсен никогда больше не показывался при дворе. Он лишился своего места литовского генерал-губернатора, которое было отдано генералу Кутузову. Только в конце 1806 года Беннигсен выдвинулся вновь, благодаря своей военной репутации, и Александр поставил его во главе армии, сражавшейся при Эйлау и Фридланде. Князь Платон Зубов, заведомый вождь заговора, несмотря на все употребленные им старания, не получил никакого назначения и, чувствуя, насколько императору было неприятно его видеть, уехал в свои поместья и там пытался создать себе подходящие условия жизни запоздалой женитьбой на одной красивой польке. Он скитался по Европе, не встречая ни в ком к себе уважения, и вскоре умер, не вызвав ничьих сожалений.
