Бэзил Лиддел Харт - Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии
Когда последнее наступление немцев было остановлено, русские начали свое контрнаступление. Теперь они обладали достаточными ресурсами, чтобы поддерживать нужный темп, а немцы после своей последней авантюры, наоборот, бездарно растратили силы, которые могли использовать для организации отпора. Мобильные резервы были полностью исчерпаны. Поэтому наступление русских всю осень и часть зимы развивалось достаточно быстро. Периодические короткие остановки вызывались не контрударами немцев, а ожиданием подвоза горючего и боеприпасов. Южный фронт находился в состоянии непрерывного движения.
Зато на Северном фронте, где немцам было позволено перейти к обороне, атаки русских постоянно разбивались, столкнувшись с упорной и хорошо организованной обороной. Об этом мне рассказал Хейнрици, в то время командовавший 4-й армией, стоявшей в секторе от Рогачева до Орши на дороге Москва – Минск. Он упомянул, что недавно перечитал мои статьи об основных направлениях современной войны, и с чувством проговорил: «Я хочу сказать, что, основываясь на личном опыте, полностью согласен с вашими выводами о превосходстве в тактической области обороны над атакой. Все зависит, как вы верно заметили, от соотношения пространства и силы. Думаю, вам будет интересно услышать ряд примеров из моего опыта.
После эвакуации Смоленска русские выдвинулись вперед и примерно в 20 километрах от Орши были остановлены частями 4-й армии, поспешно оборудовавшей для себя оборонительную позицию, состоящую только из одной линии траншей. Той осенью мы противостояли сильным ударам русских, начавшимся в октябре и продолжавшимся до декабря. Было пять успешных наступательных операций. В моей армии было 10 дивизий, которые должны были удерживать сектор шириной 150 километров. Из-за неравномерности распределения войск вдоль линии фронта в действительности его ширина была даже больше, порядка 200 километров. Резервов у 4-й армии не было, к тому же она была в значительной мере ослаблена из-за понесенных потерь. Утешало только одно – артиллерия оставалась невредимой.
Главной целью русских была Орша, являвшаяся крупным железнодорожным узлом, захватив который можно было перерезать железную дорогу Ленинград – Киев. Имея столь серьезную цель, они сконцентрировали силы на участке фронта шириной 20 километров, по обе стороны главной автомобильной дороги. Во время первого наступления они использовали 20–22 дивизии, во время второго – 30 дивизий, в каждом из следующих трех – по 36 дивизий. Некоторые из них были уже потрепаны, но большинство прибыли на фронт совсем недавно.
Для отпора этому наступлению я использовал 31/2 дивизии, чтобы закрыть участок фронта в 20 километров, на котором велось наступление, а 61/2 – на остальной ширине фронта. Каждая атака была остановлена. Каждое из пяти сражений длилось 5–6 суток, но кризис обычно наступал на 3-й или 4-й день, после чего атака начинала затухать. Русские не пытались задействовать крупные танковые силы. В атаке, как правило, участвовало до 50 танков, но они были остановлены.
Обычно русские предпринимали три попытки в день: первую – в 9 часов утра после тяжелой артиллерийской подготовки, вторую – в 10–11 часов, а третью – между 2 и 3 часами пополудни. Они всегда действовали строго по часам! Снова и снова шли вперед, пока их не останавливал наш огонь, – да иначе и быть не могло, ведь за ними следовали офицеры и комиссары, готовые направить оружие на любого колеблющегося. Русская пехота была очень плохо обучена, но сражалась отчаянно.
По моему убеждению, успеху обороны способствовало три основных фактора. Во-первых, каждая дивизия размещалась на узком секторе при высоком отношении силы к расстоянию. Во-вторых, у меня была мощная артиллерийская поддержка – опасный сектор прикрывало 380 орудий. Ее командир, находившийся в штабе армии, мог своевременно сконцентрировать огонь на любом из участков 20-километрового фронта. Наступление русских поддерживало около 1000 орудий, но их огонь велся не столь концентрированно. В-третьих, потери немецких дивизий, участвовавших в сражениях, – а они по самым приблизительным подсчетам составляли один батальон на дивизию в каждый из дней боев – компенсировались своевременным перемещением отдельных батальонов из дивизий, расположенных на других участках фронта. Перед началом атаки у меня всегда в запасе было три свежих батальона – по одному на каждую дивизию, удерживающую 20-километровый фронт. Таким образом шло временное смешение дивизий, однако это было неизбежно и являлось частью платы за успех в обороне. Но я всегда старался восстановить целостность дивизий чем быстрее, тем лучше».
В мае 1944 года Хейнрици был назначен командиром 1-й танковой армии и 1-й венгерской армии в Карпатах. В начале 1945 года эти силы возглавили отступление в Силезию после развала немецкого фронта на севере. В марте 1945 года Хейнрици был назначен командиром группы армий, которая должна была отразить завершающий удар русских на Берлин. Именно эти армии вели бои на Одере и защищали Берлин.
На этом этапе, по словам генерала Хейнрици, он сумел развить ранее описанные оборонительные методы. «Когда у нас появлялась информация о том, что русские готовятся к атаке, я скрытно, под покровом ночной темноты, выводил свои силы с первой линии обороны на вторую, обычно расположенную в двух километрах позади. В результате первый удар русских оказывался направленным по пустому месту, что не могло не сказаться на ее дальнейшем развитии. Понятно, что для достижения успеха требовалось знать точную дату нападения. Для этого мои разведчики регулярно брали пленных. Когда после первой неудачи русские возобновили атаку, я продолжал удерживать вторую линию обороны, как передовую позицию, а на соседних участках части, не подвергшиеся атаке, продвигались вперед и снова занимали первую линию. Эта система хорошо показала себя во время битвы на Одере. Единственным недостатком оказалась скудость наших сил, которые так часто растрачивались впустую, когда мы были вынуждены оборонять совершенно безнадежные позиции, которые невозможно было удержать.
На протяжении трехлетних оборонительных боев я ни разу не потерпел поражения, если мог строить свои планы, основываясь на указанном методе. Я горжусь, что ни разу не обращался к верховному командованию с просьбой о выделении мне резервов. По моему мнению, самоходные орудия являются чрезвычайно ценными в оборонительной тактике.
В свете моего личного опыта я считаю, что ваш вывод о необходимости минимум трехкратного перевеса сил у нападения по сравнению с обороной является даже несколько заниженным. Я бы сказал, что для успеха в преодолении хорошо организованной обороны на разумной ширине фронта нападающему необходим шестикратный, а то и семикратный перевес сил. В некоторых случаях мои войска удерживали оборонительные позиции, когда соотношение сил нападения и обороны было 12:1 и даже 18:1.
