Яков Нерсесов - Русские генералы 1812 года
Только убедившись, что у деревни Бородино баталия завершена и свой главный удар Бонапарт все-таки наносит именно по левому флангу русских, Кутузов решился начать переброску столь нужных Багратиону подкреплений из армии Барклая. Но на новое место дислокации войска могли прибыть не ранее чем через 1,5—2 часа! Именно столько солдатам Багратиона надлежало стоять насмерть против многократно превосходящего врага! Ценой гибели целой гренадерской дивизии генерал-майора графа М. С. Воронцова (его тяжело ранили штыком) была отбита очередная атака французов.
Русские драгуны и кирасиры погнали пехотинцев Нея и сильно контуженного, но оставшегося в строю Даву. После этого в дело вступил Мюрат. Он обнажил шпагу и, задержав бегущих, бросил их в атаку. В результате французы все-таки захватили Багратионовы флеши и даже прорвались в деревню Семеновское. Но снова гренадерские батальоны русских ударили в штыки, и Мюрат сам едва не попал в плен. Его спасли свои пехотинцы-вюртембержцы из 33-го полка, в чьем каре он успел спрятаться. Беспрерывно густыми колоннами французы атаковали флеши. Под залпами русской артиллерии и пехоты они валились десятками. Когда кончались патроны, русские отбрасывали врага штыками. В бой уже были брошены резервные пехотинцы П.П. Коновницына и переброшенные справа от Барклая-де-Толли гренадеры К. Ф. Багговута. Лишь к 12 часам ценой колоссальных потерь флеши были взяты французами. Но командир легкой кавалерии французов чернобородый храбрец Монбрен нашел там свою смерть от русского ядра.
Яростные атаки французских гренадер производили сильное впечатление. Когда они шли во главе с уже четырежды раненным Неем в штыковую атаку, не склоняясь под градом картечи, в полный рост, и не отстреливаясь, чтобы не терять темпа, восхищенный Багратион закричал: «Браво! Браво! Как красиво идут!» Видя невозможность остановить их огнем трех сотен пушек, он уже кинулся со своими солдатами навстречу неприятелю в штыковую атаку, но осколок вражеской гранаты раздробил ему берцовую кость левой ноги.
Тяжелая ситуация на левом фланге русских усугубилась и тем, что к этому времени польско-французский корпус Понятовского, поддержанный солдатами Жюно, оттеснил «рассекреченный» пехотный корпус Н. А. Тучкова 1-го от Утицы. Утицкий курган оказался в руках врага. Но попытка глубокого обхода русских и выхода в тыл войскам Багратиона была остановлена градом огня батарей Тучкова, поддержанных меткой стрельбой егерей Багговута. Единственное, что удалось проделать в ответ обескураженным полякам и французам – это быстро разместить на Утицком кургане 40 пушек и начать с фланга продольным огнем расстреливать Семеновские флеши, которые с другой стороны таким же образом крушил ненадолго захвативший Курганную батарею принц Богарне. Но попытки зайти в тыл русским Понятовский и Жюно больше не предпринимали.
Потеряв командующего Багратиона и начальника штаба генерал-лейтенанта графа Э. Ф. Сен-При, 2-я армия русских подалась назад. Ряды ее расстроились, потери в полках Багговута и Бороздина были ужасными. Командование флангом временно принял на себя Коновницын. В образовавшийся прорыв бросились во весь опор кавалеристы-кирасиры Латур-Мобура и Нансути. Двинутые против них три резервных гвардейских полка (Измайловский, Литовский и Финляндский), уже потерявшие немало людей, неподвижно стоя в резерве под шквальным огнем наполеоновской артиллерии, не успевали выправить положение. После сдачи флешей, опасаясь удара в тыл, отошел от Утицы назад и корпус генерала Олсуфьева, сменившего тяжело раненного Н. А. Тучкова. Левое крыло русской армии сильно прогнулось и, казалось, почти что сломлено. Новые позиции за Семеновским оврагом, куда вынужденно отвел расстроенные войска Коновницын, не были укреплены. На подход новых подкреплений из основного резерва и с правого фланга Барклая нужно было время – все те же 1,5—2 часа. Направленный Кутузовым на левый фланг принц Евгений Вюртембергский наспех оценил ситуацию и, не видя смысла в дальнейшем сопротивлении, отдал приказ о немедленном отступлении. Разъяренный Кутузов отозвал его....Между прочим , не считая случая с принцем Вюртембергским, в ходе всего сражения старик Кутузов оставался исключительно спокоен. Сидя на своей маленькой лошадке, он по-хозяйски осматривал поле битвы, беспрестанно рассылая с приказами множество офицеров, окружавших его. Иногда он весело потирал руки, но в основном молча наблюдал за ходом грандиозной сечи, разгоревшейся на подступах к Москве.
Наступил критический момент сражения. Наполеон должен был сманеврировать быстрее Кутузова. Но уже к 8.30 утра французский император бросил в бой почти все резервы. В запасе остались только образцовая дивизия генерала Фриана, сберегавшаяся «для исправления ошибок», и гвардия – Старая и Молодая. Даву, Ней и Мюрат умоляли Наполеона двинуть ее в бой. Всего 18 839 отборных бойцов приготовились к решающей атаке. «Еще ничто не определилось, – ворчал Наполеон. – Я хочу ясности на моей шахматной доске». Маршалы настаивали. В какой-то момент под их давлением Бонапарт собрался было пожертвовать Молодой гвардией. Вот-вот последует знаменитая на весь мир отмашка белой императорской перчаткой и короткая как выстрел команда: «Гвардия – в огонь!» И вдруг: «Казаки!.. Казаки!!. Казаки!!!»
Это слово как заведенные повторяли примчавшиеся на взмыленных конях адъютанты. Увидев, что французы могут прорвать русские позиции, Кутузов сделал своевременный «ход конем» – быстро бросил в обход слабо охраняемого левого фланга неприятельских войск казачий корпус атамана Платова и регулярные полки генерала Уварова – около 9 тыс. человек – 1/3 всей русской кавалерии. Перейдя Колочу вброд в район деревни Малое, гусары вместе с лейб-гусарами разметали слабую кавалерийскую завесу генерала Дельзона и кинулись на его пехоту. Казаки и лейб-казаки, взявшие еще севернее, перескочили через реку Войну и появилась на фланге противника, угрожая его тылам. Во французских тылах началась паника. О вводе в бой Молодой гвардии уже не могло идти речи. «Я не могу рисковать последним резервом за три тысячи километров от Парижа», – заявил Наполеон своим раздосадованным маршалам. Ему пришлось лично прибыть на левый фланг, чтобы восстановить там порядок.
Большого успеха кавалерийский рейд Уварова и Платова не принес. Увязнув в пехотных каре принца Евгения, они потеряли темп, и перегруппировавшаяся легкая кавалерия Орнано отбросила их назад. Но на время отвлечь внимание Наполеона от боя в центре Кутузов все же сумел. Шли минуты, часы. Французский император, лично разбираясь на берегах Войны с последствиями лихого кавалерийского наскока, терял время, а с ним и возможность победы. Кутузов успел залатать дыры в своей обороне: генерал Дохтуров, возглавивший левый фланг, получил переброшенные с правого фланга войска Остермана-Толстого и успел привести левое крыло русской армии в относительный порядок. Его команда была лаконична и сурова: «За нами Москва! Умирать всем!! Ни шагу назад!!!» Барклай-де-Толли собрал для защиты Курганной высоты элиту своих войск: гвардейские полки – Преображенский, Семеновский, Конногвардейский и знаменитый своим бесстрашием Кавалергардский полковника Левенвольде.
