Галина Серебрякова - Маркс и Энгельс
Именно в это время молодые ученые выработали грандиозную программу научной и практической деятельности на ближайшие годы.
«Мы оба уже глубоко вошли в политическое движение, — вспоминал впоследствии Энгельс о времени, когда шла работа над «Немецкой идеологией», — у нас уже были последователи среди интеллигенции, особенно в западной Германии, и значительные связи с организованным пролетариатом. На нас лежала обязанность научно обосновать наши взгляды, но не менее важно было для нас убедить в правильности наших воззрений европейский и прежде всего германский пролетариат».
Время, когда писалась «Немецкая идеология», было, пожалуй, самым счастливым в жизни Фридриха и Карла. Оба были молоды и неутомимы. Искрометный ум, отличное здоровье, ненасытная потребность трудиться и мыслить; брызжущий весельем нрав, страсть к шутке, к острому, а подчас и «соленому» слову — таковы были особенности двух молодых философов. Они работали по 20 часов в сутки. Слух о столь необычном «духовном запое» дошел и до друзей Карла и Фридриха. Гарни писал Энгельсу из Лондона весной 1846 года, в разгар этой творческой философской страды:
«Прежде всего сообщаю, что несколько недель тому назад я получил через Веерта твое очень длинное письмо…. Когда — я сообщил своей жене о вашей весьма философской системе писания вдвоем до 3–4 часов утра, она заявила, что такая система для нее не годилась бы и что если бы ока была в Брюсселе, она подняла бы бунт среди ваших жен. Она не возражает против организации революции при условии, чтобы эта работа производилась по системе сокращенного рабочего дня. Вашим женам она советует образовать «Общество противников работы до 3–4 часов утра», предлагает свои услуги в качестве «английского корреспондента» и думает, что г-жа Кадль (литературный тип сварливой жены. — Г. С.) тоже охотно присоединилась бы к этой общине».
Энгельс в 1883 году, после смерти Маркса, в письме к Лауре Лафарг в Париж поделился с ней воспоминаниями о том времени, когда шла работа над «Немецкой идеологией». Он писал из Лондона:
«Среди бумаг Мавра я нашел целую кучу рукописей — наша совместная работа, относящаяся ко времени до 1848 года. Некоторые из них я скоро опубликую.
Одну из них я прочту тебе, когда ты будешь здесь; ты тоже лопнешь от смеха. Когда я прочел ее Ним и Тусси, Ним сказала: теперь и я знаю, почему вы оба тогда в Брюсселе так хохотали по ночам, что ни один человек в доме не мог спать из-за этого. Мы были тогда дерзкими парнями, поэзия Гейне — детская невинность в сравнении с нашей прозой».
В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс с новых теоретических позиций громили распространенную в Германии идеологию младогегельянцев, расчищали почву для развития и пропаганды коммунистических взглядов. А так как Маркс и Энгельс к 1845 году поднялись уже на вершину материализма и коммунизма, то они, естественно, помимо научной несостоятельности своих противников, обнаружили также немало смешного в высказываниях Фейербаха, Бауэров, Штирнера, Гесса. Для Маркса и Энгельса они были уже теоретиками вчерашнего дня, их идеализм, утопическое мышление, наконец, их неспособность понять, что близится час, когда господству буржуазии будет положен конец, делали их уязвимыми со всех сторон для таких колких острословов и сильных умов, какими были Маркс и Энгельс. Формулировки ценнейших философских открытий перемежаются в книге с юмором, сарказмом, шуткой.
Великий революционный переворот, который совершали еще мало кому известные молодые философы, создавая подлинную науку о законах развития природы и общества, должен был вызвать к жизни могучие силы, способные «революционизировать» существующий мир.
Главное место в «Немецкой идеологии» занимает разработка исторического материализма. Маркс и Энгельс прослеживают весь путь человека — от его ухода из животного мира и начала применения примитивнейших орудий для добычи средств к жизни до современных человеческих отношений.
История общества берет свое начало в истории природы, а главным отличительным признаком человека становится не его способность мыслить, а его способность производить.
«Первый исторический акт этих индивидов, — говорится в «Немецкой идеологии» о зарождении человечества, — благодаря которому они отличаются от животных, состоит не в том, что они мыслят, а в том, что они начинают производить необходимые им средства к жизни».
Способ производства — это и есть образ жизни людей. Что представляют собой люди, зависит исключительно от материальных условий их производства. Сила, побуждающая людей к исторической деятельности, в конечном счете человеческие потребности, материальные и духовные.
Это открытие о происхождении человечества Маркс и Энгельс сделали еще до появления трудов Дарвина, Дюбуа, Гексли, Геккеля и других великих ученых, заложивших основу современной антропологии.
Маркс и Энгельс показывают в «Немецкой идеологии», как на различных ступенях исторического развития меняются «отношения индивидов друг к другу соответственно их отношению к материалу, орудиям и продуктам труда», как исторические формы собственности — племенная, античная, феодальная и буржуазная — сменяют друг друга, как на место прежней формы общения становится новая, ибо прежняя уже стала помехой для развития производительных сил. «…Все исторические коллизии… — пишут Маркс и Энгельс, — коренятся в противоречии между производительными силами и формой общения», и это противоречие должно «каждый раз прорываться в виде революции».
Впервые Маркс и Энгельс в этом обширном труде, сыгравшем огромную роль в истории формирования марксизма, выдвинули и обосновали положение о том, что общественное бытие людей определяет их общественное сознание.
«Немецкая идеология» обосновала также важнейшее положение марксизма о всемирно-исторической роли пролетариата.
В этом положении Маркса и Энгельса содержится уже зародыш их учения о диктатуре пролетариата. Обосновав этот вывод, Маркс и Энгельс характеризуют в общих чертах главные экономические, политические и идеологические предпосылки пролетарской революции и ее коренное отличие от всех предшествующих революций, заключающееся прежде всего в том, что в противоположность всем прежним революциям, заменявшим одну форму эксплуатации другой, пролетарская революция приводит к уничтожению всякой эксплуатации; пролетарская революция в конечном итоге уничтожает господство каких бы то ни было классов вместе с самими классами. Раскрывая великую историческую роль коммунистической революции, Маркс и Энгельс пишут, что «революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость и стать способным создать новую основу общества».
