Джон Литтлпейдж - В поисках советского золота
XXII. Евразийская земля
В апреле 1936 года я снова отправился в путешествие, и следующие шестнадцать месяцев провел почти безостановочно в поездках, навестив большую часть тех мест и в европейской, и в азиатской России, где уже был, а также добавив новые регионы к моей коллекции. Я осмотрел большинство значительных золотых рудников Северного и Южного Урала; добрался до новых месторождений, открытых в Забайкалье на Дальнем Востоке; проехал на автомобиле по новым шоссе, проложенным трестом «Главзолото» в Якутии, большой северо-восточной арктической провинции; и завершил путь в Казахстане, вблизи китайской границы.
Я сновал туда-сюда между Москвой и золотыми участками в Европе и Азии, начиная с 1928 года, и видел, как развивалась немалая часть азиатских районов, начиная с нетронутых земель, незаселенных или с горсткой жителей. Я был поражен, быстро проезжая по азиатской России, заметными изменениями, произошедшими на этой территории со времени предыдущих поездок. Сотни тысяч людей переезжали на пустующие земли, некоторые добровольно, некоторые — нет. Здесь происходило еще одно историческое переселение народов. Мужчины, женщины, дети передвигалась в таких количествах, что хватило бы заполнить целые города за один день.
Не так много мест, где наблюдается такое смешение наций. Сто шестьдесят восемь самостоятельных национальностей и племен образуют население России, и кажется, все были представлены в плавильном котле, созданном при колонизации страны между Уральскими горами и Тихим океаном. Если на то пошло, вся Россия стала особым плавильным котлом, другим, чем наша страна, потому что в ее случае азиатские и европейские расы перемешались, как никогда раньше.
В России один цветной (принадлежащий к желтым или коричневым расам Азии, а не черный негр) на двух белых. До недавнего времени азиаты и европейцы, как правило, были разделены, белые расы оставались главным образом в Европе, а цветные расы занимали свои собственные древние земли на юге и востоке. Великороссы, составляющие несколько больше половины всего населения, легко доминировали над прочими. Ими были завоеваны такие древние народы, как грузины и армяне на юге, казахи, киргизы и тюркские племена Средней Азии, буряты, монголы и татары в центральной и восточной азиатской России, и даже такие народы как якуты на севере.
До революции азиатам разрешалось следовать своим старинным обычаям и оставаться в прежних регионах обитания без подчеркнутого вмешательства. Я описал, как племена держались особняком и жили, как жили столетиями, еще в 1928 году. Они подозрительно относились к белым, узнав на опыте, что знакомство с ними до добра не доводит.
Все переменилось, как было сказано, когда начали осуществлять вторую коммунистическую революцию в 1929 году. Коммунисты решили, помимо прочих изменений, разрушить и полностью реорганизовать старые обычаи и общественные отношения азиатских племен и рас, и провели задуманные изменения весьма тщательно и систематически. Люди из этих племен попали, волей-неволей, в плавильный котел, и с тех пор там кипит что-то необычное и поразительное.
Русские, насколько я понимаю, уже несколько столетий как смесь Европы и Азии. Много поколений страной правили монголы, и значительная часть белого населения европейской России признает азиатскую кровь в своих жилах. Я слышал, как русская женщина объясняла с улыбкой, что ее предки были татары, часть монгольской расы, оттого у нее высокие скулы. Русские, кажется, не переживают по поводу своей азиатской крови, не больше, чем американцы, если у них индейские предки.
Когда я работал в России, Москву посетил один английский чиновник, всю жизнь проработавший в Средней Азии. Он объяснял моему другу, что русские всегда лучше, чем англичане, находили общий язык с азиатскими расами, и до, и после революции, потому что русские попросту не замечают расовых различий. Англичане, с другой стороны, редко способны поломать барьеры в собственных умах.
Один мой американский знакомый на Дальнем Востоке дружил с монгольским князем, получившим образование в военной школе для отпрысков аристократии в старом Санкт-Петербурге. Князь рассказывал ему, что всегда вспоминает кадетские годы с удовольствием, потому что ни разу не столкнулся ни с малейшим проявлением расовых предрассудков среди русских соучеников. Когда же он поехал в Англию, сказал князь, к нему относились вежливо, но будто к совершенно чужому. Русские же обращались с ним как со своим. Они представляли его сестрам, возили с собой на вечеринки, казалось, вообще не замечая различия в цвете кожи.
Американский негритянский певец, Пол Робсон, несколько раз приезжал в Россию, пока я там был, и наконец, решил оставить двенадцатилетнего сына учиться в Москве. Когда газетчики его спросили, почему так, он ответил, что хочет растить сына там, где ему встретится меньше всего предрассудков против негров только потому, что они негры, и он уверен, что в России подобных проявлений меньше, чем в любой другой стране. Робсон говорил, что раньше поселил сына во Франции, но решил, что в России расовых предрассудков меньше, чем во Франции. Робсон, кажется, пришел к выводу, что предрассудков против цветных рас в России нет исключительно благодаря большевизму. Но, похоже, в России и до революции мало было таких предрассудков, исключение составляли некоторых антисемиты.
Однако не могу говорить с полной уверенностью о дореволюционной России. Точно знаю, что с 1928 года советское правительство энергично проводило в жизнь свои законы, согласно которым малейшая демонстрация расовых предубеждений была преступлением. Я видел, за те годы, что путешествовал среди азиатских племен, что никакое другое нарушение не наказывалось столь же быстро. Собственно, власти даже перегнули палку в этом отношении, и русские старались не вступать в конфликт с представителями национальных меньшинств, потому что знали, что в советском суде им придется худо.
Я уверен, что горнодобывающая промышленность и другие отрасли в национальных республиках отставали, потому что коммунисты решительно следовали инструкции, что местные мужчины и женщины должны занимать, по меньшей мере, половину рабочих мест, а также половину административных постов. Эта инструкция, на мой взгляд, доводилась до абсурда. Мне встречались некомпетентные, невежественные и самонадеянные представители племен на руководящих должностях в администрации рудников и заводов, для которых они совершенно не подходили. Русские подчиненные, которые пытались загладить их ошибки, очевидно, боялись от них избавиться, из-за страха быть обвиненными в шовинизме, что в советских законах — серьезное преступление.
