Михаил Киссель - Философская эволюция Ж.-П. Сартра
Заключение
Что же в итоге? В мировоззрении Сартра мы не найдем объективно верной картины нашей эпохи и тем более — обоснования последовательно революционной и последовательно прогрессивной социально-политической позиции. Несмотря на все свое тяготение к марксизму и практической борьбе на стороне «двух миллиардов голодных», как он сам сказал однажды, Сартр так и не смог стать ни теоретиком социалистической революции, ни настоящим практическим борцом за идеалы социализма. Слишком тяжел оказался груз идеалистической философии, деформировавшей его восприятие диалектического материализма и наложившей отпечаток на его политическое поведение. Слишком часто диалектика превращается у него в софистику, а истина приносится в жертву парадоксу и звонкой фразе. Фрагментарность теоретического анализа и склонность к широким обобщениям на основе частных случаев приводят к ошибочным заключениям даже там, где в основе у него лежат меткие замечания и верные наблюдения отдельных явлений. Эти верные частные наблюдения слишком поспешно Сартр стремится превратить в общую теорию, которая оказывается неприменимой за пределами тех ситуаций, из анализа которых она возникла. Эта особенность его философствования заметна на всем протяжении его теоретической работы — от «Трансцендентности Я» до «Критики диалектического разумах».
Такие недостатки свойственны не одному Сартру, а всему экзистенциально-феноменологическому стилю мышления, который он пытался «привить» к методологии исторического материализма. Сильнее всего Сартр в области интроспективного анализа внутреннего мира личности. Именно этот анализ и образует стержень его художественного метода, объединяющего философскую рефлексию с наглядным изображением воображаемых людей в воображаемых ситуациях. Отсюда и слабости его художественного метода: психологическое однообразие главных персонажей, которые представляют собой по сути дела один и тот же характер, перекочевывающий из книги в книгу под разными фамилиями, и «одномерность» второстепенных персонажей, которые мало интересуют писателя сами по себе, а только создают фон для главных; отсутствие собственно поэтического элемента в его художественной прозе, абстрактно-аскетическое, «урбанистическое» восприятие мира, из которого исчезли прелесть природы и красота человека, неисчерпаемая многокрасочность и мощная сила жизни.
Угрюмая экзистенциалистская этическая рефлексия, в которой совершенно угасла непосредственная радость бытия, питает творчество Сартра. Но, с другой стороны, как мы пытались показать, экзистенциалистская теоретическая установка, в свою очередь, подкрепляется соответствующим художественным видением мира. Сартр — певец свободного сознания, побеждающего «фактичность», преодолевающего «плоть» и бросающего вызов объективным факторам ситуации. Дуалистическое мироощущение, разводящее бытие и сознание в разные стороны, лежит в основе и его художественного метода, и теоретического мышления. Отсюда и негативная характеристика материального мира, а соответственно этому и «бесплотность» сознаний как прямой противоположности косной массивности материального бытия.
При такой предпосылке образ человека у Сартра неизбежно раздваивается: вопреки отталкивающей физиологичности плоти собственно человеческое выступает как «чистое сознание», как рефлексия — поиск пути, как решение и, наконец, как спасительное действие, которое венчает собой и фабулу романа и сюжет драмы у Сартра. Свободный выбор — вот объединяющая тема всего творчества Сартра, идол, которому он поклоняется. Выбор, свободный от всего — от дурманящей сознание страсти и от власти внешнего принуждения, будь то давление обстоятельств или чужая воля. Изображение непокоренного человека в самых крайних ситуациях и сделало некоторые пьесы Сартра впечатляющими документами антифашистской освободительной борьбы.
Но свобода от всего есть пустота, и он довольно скоро это понял, решив заполнить вакуум социалистическим идеалом. Он даже сделал некоторые шаги навстречу исторически конкретному, научному пониманию социализма, но не выдержал искуса обстоятельствами и сорвался в бездну нигилизма. Нигилизм есть оборотная сторона буржуазного индивидуализма. Его современные приверженцы желают в одночасье разрушить все старое, чтобы затем (во благовременье) построить из нового материала все совершенно новенькое. Им претит суровая будничность повседневной борьбы, где много проливается пота, а зачастую и крови, но мало места для героического жеста и эстетической позы.
Много сил отдали разоблачению этого умонастроения Маркс, Энгельс и Ленин. История повторяется, и снова экстремистские элементы играют в революцию и радуются выстрелам и взрывам, как дети на елке — бенгальскому огню. Но это очень испорченные дети, а вернее сказать, — опасные комедианты.
Примечания
1
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 318.
2
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 3.
3
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 82—83.
4
Там же, с. 90.
5
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т, 3, с. 30.
6
Декарт Рене. Рассуждение о методе с приложениями. М., 1953, с. 22.
7
Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972, с. 273.
8
См.: Вестник Ленинградского университета, 1966, No 17.
9
Цит. по: Сартр Жан-Поль. Слова. М., 1966, с. 20.
10
Там же, с. 49, 55.
11
Там же, с. 170, 171.
12
Sartre J.-P. L’Etre et le Neant. Paris, 1943, p. 14.
13
Ibid., p. 8.
14
Ibid., p. 19.
15
Sartre J.-P. Situations, I. Paris, 1947, p. 32.
16
Sartre J.-P. L’Etre et le Neant, p. 19.
17
Sartre J.-P. La Transcendence de l’Ego. Paris, 1965, p. 38.
18
Sartre J.-P. L’Etre et le Neant, p. 525.
19
Desan W. The tragic finale. N. Y., 1954, p. 56.
20
Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967, с. 35.
21
Sartre J.-P. L’Etre et le Neant. p. 539.
22
