Артём Драбкин - Я дрался на Т-34. Книга вторая
Иногда натыкались на немцев, но в перестрелку не ввязывались. В сумерках заслышали шум двигателей «тридцатьчетверок» — танки бригады. Подошли, сразу заняли домик. Ребята куда-то сбегали, принесли ужин в котелках, фляжку нашли. Ложимся спать. Докладывать будем утром. Вдруг приходит наш батальонный «смершевец» капитан Дурноколенко. Заходит к нам в комнатушку. Я ему говорю: «Дурноколенко, ты хороший мужик, но я тебе советую сейчас убираться к чертовой матери. Мы все только из окружения. Какое у ребят настроение, насколько они себя держат в руках, я не знаю. Утро вечера мудренее. Единственное, что я тебе могу сказать, — по твоей линии все чисто. Было два парня, которые отказались с нами выходить, а так все в порядке». Он ушел. Наступает утро, ребята не расходятся. Приходит посыльный от командира бригады с приказом мне явиться в штаб. Я отправляюсь туда, вхожу. Сидит командир бригады, на столе пистолет: «Ну что?! Отдал немцам танки?!» — «Я сделал все, что мог. Вашему заму говорил, что надо уходить. Нас оставил, а сам удрал». — Он стал орать: «Шагом марш туда. Проверить, все ли танки на месте». Выхожу. Вся братва стоит: «Мы с вами». Вернулись к танкам. Они стоят немножко по-другому, а одного нет: «Неужели командир бригады прав?!» Даже мурашки по спине пошли. И вдруг появляется мальчик, воспитанник батальона автоматчиков, который был с нами в этом бою. Он вообще ко мне привязался и ходил за мной как хвостик. А в этой суматохе он потерялся: «Товарищ старший лейтенант, вы живой? Вас не убили?! Я видел, как вы перебегали». Он рассказал, что все это время провел в подвале дома. Видел, как немцы пытались завести танки, а потом решили их катить, и пятый танк у них укатился к реке. Как эти звери притащили двоих наших и разорвали их танком… Докладывать я никому не пошел — почта сработает. Танки эти восстановили.
Вошли на территорию Германии. До Берлина оставалось 70 километров, когда нас перебросили на север, в зону действий Второго Белорусского фронта. В первых числах февраля мы совершили стокилометровый марш. А ведь на этих танках мы шли с Вислы! Это по прямой 500 километров, а с боями — все полторы тысячи! Самая большая проблема — снабжение катками. Летели бандажи… Короче говоря, прошли по территории Польши и вошли опять в Германию. Надо сказать, что разница большая воевать на территории Белоруссии и Германии или Польши. В Белоруссии шли жестокие бои. Там и «власовцы» держались. Поляки — и вашим и нашим. Это несолидная публика. Поэтому на территории Польши хотя и были схватки, но не такие ожесточенные, а на территории Германии опять начались тяжелые бои — здесь их дом, жены, матери, дети. Кроме того, не стоит говорить о ненависти немцев к своему фюреру — этого мы не чувствовали никогда. Так что бои в Германии были даже пожестче, чем в Белоруссии, не говоря уж о Польше. Батальон сдал оставшиеся танки и отправился в Познань получать новые. Неделю сидели, ждали. Старшим от бригады был полковник Морозов, с которым у меня, понятное дело, сердечных отношений не было. Там мы занимались боевой подготовкой, изучали уставы. Ребята нашли машину и смотались в Познань, где еще шли бои. Притащили фляжки со сгущенкой, галеты, коробки с шоколадом. Получили мы танки, сформировались. Прислали нам и командира батальона — алкаша и любителя женских юбок, гонявшегося за немками. Мы с ним вообще не сошлись. Но у него свое дело, а у меня свое. По завершении формировки меня сместили с должности начальника штаба и поставили командиром роты в соседний батальон. Честно говоря, я был только рад этому. За работу штаба я не беспокоился — Ухань, парень, с которым я провел операцию, был готов меня заменить, а мне хотелось своими руками пострелять. Я к войне относился не как к службе в армии, а как к выполнению своего долга перед Родиной. Короче, это назначение я воспринял совершенно безболезненно.
Принял роту в третьем батальоне, которым командовал Степа Красовский. Ребята меня знают. Получили задачу овладеть городом Альтдам (Домбе), что рядом с Щецином. Но для начала надо было взять город Рейц (Реч). Командир батальона приказал выделить три танка в помощь стрелковому полку. Разведали пути подхода, попросили пехотинцев настелить гати через болотце. Пехота пошла вперед, мы ее поддержали огнем, а когда прошли болото, обогнали пехотинцев и вырвались вперед. Один из экипажей подбил немецкую самоходку, за которую потом получили деньги, молодцы.
Пошли дальше. Я иду со своей ротой, а этот Морозов все время рядом. Подошли к следующему населенному пункту — он горит. На его западной окраине ферма, из которой нас обстреляли. Решили переночевать перед населенным пунктом. Вдруг приехал Морозов: «Слушай, Шипов, давай на твои танки взвод пехоты, станковые пулеметы и через населенный пункт к этой ферме. Давай этих фрицев кончать!» Я говорю: «Товарищ подполковник, населенный пункт горит. Двигаться по нему невозможно — будут гореть люди и танки. Да и мы на том свете окажемся». — «Я что сказал?» — «Я жечь людей не буду. Но если вам очень хочется, я с танками объеду населенный пункт и обстреляю ферму из пушек». — «Ну, давай». Ему главное покрасоваться. Объехали, постреляли и вернулись. Наступает утро. Немцы ферму, естественно, оставили и без нас — они не дураки. Вытянулись в колонну и поехали. Он мне говорит: «Видишь, ферма-то не сгорела, ты ее не сжег». — «Главное — немцев-то нет! Ушли!»
Чем ближе подходим к Альтдаму, тем сильнее сопротивление немцев. Продвигаться нам становится трудно. В бригаде была оперативная группа во главе с командиром соседнего батальона, которая обеспечивала движение. В конце концов этот командир батальона погиб по-глупому. Со мной связывается командир бригады и назначает меня командиром группы по обеспечению движения. В подчинении у меня три-пять танков с десантом или без из второго или третьего батальона — первый батальон не трогают, берегут.
Задача простая — идти вперед, разведывать, обеспечивать маршрут движения. Каждое утро мы выезжаем и едем, пока нам что-то не помешает двигаться. Либо это разрушенный мост, либо какие-то противотанковые сооружения или серьезное сопротивление немцев. Если видим, что сопротивление серьезное, завязываем бой. Я вызываю артиллерию и авиацию. Тут важно хорошо ориентироваться на местности и уметь по карте точно определить свои координаты — это жизнь. Иначе свои же и убьют. Надо сказать, что большинство боялось так работать, а я не боялся, считал, что если не помогут, то и сам загнешься, и ребят погубишь. Я вызывал танк командира бригады. Командир танка, рядом с которым всегда были артиллерийский наблюдатель от «катюш» или тяжелой артиллерии и авиатор, принимал от меня координаты и передавал им — 15–20 минут, не больше, и ты уже результат ощущаешь.
