Георгий Данелия - Кот ушел, а улыбка осталась
— Не пошли на фильм? — спросил блондин. — Я видел, ничего не потеряли, венгры сняли про англичан. Меня зовут Йорн Дорн, сценарист.
— Георгий Данелия, режиссер.
Выпили. Посидели. Я заказал еще виски, себе и Йорну (на сей раз деньги у меня были). Потом Йорн тоже заказал виски, себе и мне. Потом я — себе и ему…
Пресс-конференция закончилась, журналисты ушли, бар опустел. Харри Андерссон подошла к нам.
Я встал:
— Здравствуйте, Харри.
— Добрый вечер, — ответила Харри. И я понял, что она меня не узнала.
— Это Джордж, из Москвы, — сказал Йорн. Оказалось, что он муж Харри Андерссон.
— Я была в Москве, — сказала Харри.
— Я знаю.
— Как поживает Роман Кармен?
— Хорошо.
— Очень приятный человек.
— Да, легендарный. Он снимал войну в Испании. Я не стал говорить, что у меня дома фотография, на которой Харри Андерссон, Роман Кармен, Настя Вертинская и я запечатлены в вестибюле Дома кино. Нас сфотографировали, когда Харри была в Москве с фильмом «Лето с Моникой» (фильм И. Бергмана, где Харри играла главную роль).
Харри заказала себе мартини, а нам с Йорном еще по виски. Выпили.
Пора было идти ужинать.
— Посчитайте мне за всех, — сказал я бармену.
— Не надо. Мы заплатим, — сказал Йорн.
— Я прошу!
— О'кей, тогда за ужин платим мы, — сказала Харри. Я согласился (ужин для гостей фестиваля был бесплатным и вино к ужину тоже). Мы сидели в центре зала, втроем за столиком, специально зарезервированным для главной звезды, пили красное вино. Народу было немного. Фестивальный просмотр еще не закончился.
— Вы на этом фестивале с фильмом? — спросили Харри.
— Да, вчера показывали.
— Русский фильм по Марку Твену? — спросил Йорн.
— Да.
— Мы не смогли пойти, были заняты, — сказала Харри.
— А почему вы обратились к американскому писателю? — спросил Йорн. — В России много своих великих классиков: А. Чехов, Л. Толстой, Ф. Достоевский.
— С детства люблю Марка Твена.
Первая книга, которую прочитала мне вслух мама, была «Приключения Тома Сойера».
— И все-таки я считаю, что лучше, когда про Америку снимают американцы, а про Россию — русские, — сказал Йорн.
— По вашей логике получается, что я должен снимать фильмы только по произведениям грузинских авторов, — сказал я.
— Вы грузин? — спросила Харри. — Да.
Харри сказала, что недавно видела один грузинский фильм, который ей очень понравился.
— Там гениальный актер играет старика.
— А как фамилия актера, не помните?
— Помню. Серго Закариадзе.
— А кто режиссер?
— Не знаю.
— Кажется, я знаю…
Я уже понял, что речь идет о фильме «Не горюй!», который прошел с успехом в скандинавских странах (фильм купили 89 стран).
— И кто? — поинтересовалась Харри.
— Догадайтесь.
— Вы?
— Я, — сказал я скромно.
— Действительно?!
— Действительно.
И она вдруг опустилась передо мной на колени, сложила ладошки, склонила голову и сказала:
— Благодарю.
Большой зал ресторана. У столика в центре звезда фестиваля номер один — на коленях перед советским режиссером. Зал замолк. Засверкали блицы фотокамер. Сенсация. Естественно, я ее поднял и сам рухнул перед ней на колени и воскликнул:
— Харри, что я могу для вас сделать? Приказывайте!
— Она любит русскую песню «Очи черные», — сказал Йорн Дорн.
— Спеть? — спросил я Харри.
— Да.
Я поднялся с колен, выпил бокал вина для храбрости и подошел к пожилому пианисту в белом смокинге, который тихо наигрывал на рояле. Перед роялем на стойке стоял микрофон, я снял его, постучал по нему. Микрофон работал.
Йорн встал и громко объявил:
— Внимание, внимание! Сейчас грузинский режиссер Джордж Данелия будет для нас петь!
— «Очи черные», ля минор, — сказал я пианисту. Пианист кивнул и заиграл. Я запел. (Сейчас, когда пишу, мне это стыдно вспоминать.) Когда закончил, все вяло поаплодировали. Я поблагодарил пианиста.
Пошел к столику, меня остановила знакомая журналистка Гордана Иванович и спросила:
— Георгий, тебя что, в Голливуд пригласили?
— Почему ты так решила?
— А зачем она на колени упала?
— Ей мой фильм понравился.
— Неправда! Ее вчера на просмотре не было. Она хочет у тебя сниматься.
— Никто меня никуда не приглашал. Ей понравился мой фильм «Не горюй!».
— А я не видела. Ладно, напишу твою версию. Читай завтра «Вестник», там и фото будет!
Когда вернулся, за нашим столиком сидел югославский режиссер Владко Милович.
— Вы прекрасно спели. Спасибо, — сказала Харри. — Вы знакомы?
— Да.
— Содруг Данелия, мы здесь спорим. Разве вы «Отец солдата» сняли? — спросил Владко по-русски.
— Нет. «Отец солдата» снял Резо Чхеидзе.
— А Харри почему-то убеждена, что это ваш фильм.
Как током стукнуло! Грузинский фильм с гениальным стариком в главной роли! Конечно же, это «Отец солдата»! Идиот! Кретин! Осел!
— Джордж, что он сказал? — спросила Харри. — Чем он тебя так огорчил?
— Харри, фильм, который вы смотрели, снимал не я, а другой режиссер, — сказал я. — Я перепутал, потому что и в моем фильме тоже играет Серго Закариадзе.
— Ничего страшного, я уверена, что и твой фильм хороший. Закариадзе — великий актер! — сказала Харри.
— Да, он там гениальный, — сказал Владко.
Дальше сидеть за столом мне было невмоготу. И под предлогом, что надо срочно позвонить в Москву, я попрощался и ушел. Подошел к Гордане Иванович и попросил ее не печатать заметку.
— Почему?
— Потом объясню, я тебя очень прошу.
— Ладно, напишу, что она просто в тебя влюбилась.
— Пиши что хочешь! Только не пиши, что ей понравился мой фильм. А лучше вообще ничего не пиши.
Когда я вошел в лифт, лифтер Горан спросил:
— Шестой?
— Шестой.
— Что так рано?
— Надоела эта суета сует. Поехали.
— Георгий, ты долго здесь? — спросил Горан.
— Еще три дня.
— Жалко. Через неделю у меня отпуск. Взял бы тебя в горы, к отцу, ловить форель. Тишина, воздух, орлы парят.
Лифт остановился на моем этаже.
— Спокойной ночи.
Пошел по коридору. Из своего номера вышел польский актер Даниэль Ольбрыльхский.
— Привет! Пошли со мной, — сказал он. — У меня лишнее приглашение на прием в американское посольство.
— Спасибо, Даниэль. Не то настроение…
— Пойдем, пойдем, выпьем по рюмочке. А то что я один?..
— А где Сюзанна?
— Отдыхает, у нас была встреча с соотечественниками.
Когда ехали в такси, Даниэль сказал, что прием устраивается в честь приезда американского режиссера Сэма Пекинпа.
