Джон Литтлпейдж - В поисках советского золота
Кроме того, в 1928 году рудники постоянно останавливались из-за трудового законодательства. Когда я предлагал некоторые изменения, поначалу требовалось вызвать инспекторов, показать им, чего я хочу, и как это улучшит, а не ухудшит, рабочие условия, а затем убедить их рекомендовать произвести изменения в инструкциях. Шахтеры тоже не хотели менять привычных методов, и некоторых приходить чуть ли не заставлять использовать мои предложения.
Советское трудовое законодательство в то время служило главным образом для того, чтобы снижать производительность труда, а не обеспечивать безопасность работающих. Например, мне разрешалось взрывать одновременно не более четырех отверстий в одной шахте, и то вручную. В некоторых случаях, когда приходилось взрывать по семьдесят два отверстия, терялось очень много времени, пока можно было работать только с четырьмя отверстиями одновременно, а потом повторять операцию, пока процесс не доходил до конца. Даже при туннельной работе закон разрешал взрывать только восемь отверстий одновременно, так что уходило много времени на вентиляцию и удаление породы.
Мне долго пришлось убеждать советских инспекторов, что эти инструкции не нужны для безопасности рабочих, и плохо сказываются на производительности. На Аляске разрешалось взрывать столько отверстий, сколько нужно, если взрыватели были достаточно длинными, обеспечивая необходимое для рабочих время, чтобы отойти. Русские регулировали число отверстий, но не длину взрывателей, а ведь это важнее как мера предосторожности. И многие другие инструкции были столь же обременительны и неэффективны с точки зрения безопасности.
Словом, на аляскинских рудниках нам разрешали пользоваться здравым смыслом, а русские нагромождали массу очень строгих и сложных инструкций, касающихся безопасности, которые нельзя было игнорировать ни рабочим, ни инженерам, во избежание серьезных неприятностей. Тем не менее на аляскинских рудниках было меньше несчастных случаев, а добыча обеспечивалась куда легче.
Признаю, что опыт много значит в горном деле, и для инженеров, и для рабочих. На Аляске у наших горняков обычно был за плечами годами накопленный опыт и близкое знакомство со всеми процессами горного дела. И, конечно, наши инженеры были как следует подготовлены. Когда я прибыл в Россию, мало кто знал свою работу, а многие не знают и до сих пор. Вдобавок, на рудниках Аляски лучше оборудование и материалы. Динамит советского производства, например, остается очень низкокачественным по сравнению с импортным. Он замерзает примерно при плюс 9 градусах Цельсия, после чего очень опасен в обращении, в то время как динамит, который мы используем, для холодного климата, замерзает только при 20–30 градусах ниже нуля.
На Аляске было мало инструкций, но те, что были, тщательно соблюдались. В России инструкций в сотни раз больше, но инженеры, мастера и сами рабочие очень небрежно их выполняют. За последние год-два, сотни инженеров и мастеров были арестованы по обвинению в контрреволюции, потому что пренебрегли инструкциями по технике безопасности. Могу свидетельствовать, что пренебрегают инструкциями часто, но сомневаюсь, что именно контрреволюционеры. Все просто неосторожны.
Стахановское движение, в отличие от его описаний всякими экспертами, оказалось очень полезным для советской промышленности, потому что послужило поводом отбросить множество нецелесообразных запретов, наложенных за прошедшие годы коммунистическими теоретиками, запретов, показавших практическую неприменимость, но соблюдавшихся многими управляющими-коммунистами. Например, запрещали сдельную оплату и работу по контракту.
Когда я приехал в Россию, на рудниках платили строго поденно, и в результате получали очень малую выработку. Начиная с 1929 года, мы ввели сдельную оплату и работу по контракту при вскрытии месторождения, но враждебно настроенные коммунисты заблокировали наши попытки ввести их при разработке. Хотя стахановское движение на самом деле основано не только на сдельной оплате, оно послужило введению такого способа оплаты труда во все виды работ в России, даже конторскую. Начали платить бухгалтерам сдельно, и все, включая актеров, врачей, певцов и золотоискателей, получили нормы, которые следовало выполнять, и обещание более высокой оплаты при выработке выше средней.
Полагаю, именно из-за этого движение приобрело репутацию потогонной системы за границей, и вполне возможно, что профсоюзы в демократических странах откажутся принять методы, основанные на нормах и сдельных ставках. Нормы разрабатывает центральное управление каждой отрасли промышленности, обычно расположенное в Москве. Их печатают в книгах, где приводятся общие нормы выработки и описаны все возможные операции, связанные с данной отраслью. В тресте «Главзолото», например, нормативные документы фиксируют сдельные ставки для всех операций на рудниках и обогатительных фабриках, при различных системах горных разработок, с соответствующим допуском на различия в твердости руд и скальных пород.
Очень трудно правильно вычислить нормы, чтобы учесть все условия, и инженерам на рабочих местах обычно позволяется десятипроцентное отклонение. Если сделана ошибка, рабочие ее быстро обнаруживают по зарплате, и имеют право протестовать, и все шансы за то, что вскоре нормы откорректируют. Но рабочие на самом деле не имеют права решать, каковы нормы и сдельные ставки, а свободные профсоюзы настояли бы на праве голоса. Профсоюзы в России вряд ли станут ссориться с администрацией по такому вопросу. Их должностные лица — обычно члены Коммунистической партии, как вообще большинство управляющих. Так что они следуют за коммунистическим главным штабом.
XXII. Евразийская земля
В апреле 1936 года я снова отправился в путешествие, и следующие шестнадцать месяцев провел почти безостановочно в поездках, навестив большую часть тех мест и в европейской, и в азиатской России, где уже был, а также добавив новые регионы к моей коллекции. Я осмотрел большинство значительных золотых рудников Северного и Южного Урала; добрался до новых месторождений, открытых в Забайкалье на Дальнем Востоке; проехал на автомобиле по новым шоссе, проложенным трестом «Главзолото» в Якутии, большой северо-восточной арктической провинции; и завершил путь в Казахстане, вблизи китайской границы.
Я сновал туда-сюда между Москвой и золотыми участками в Европе и Азии, начиная с 1928 года, и видел, как развивалась немалая часть азиатских районов, начиная с нетронутых земель, незаселенных или с горсткой жителей. Я был поражен, быстро проезжая по азиатской России, заметными изменениями, произошедшими на этой территории со времени предыдущих поездок. Сотни тысяч людей переезжали на пустующие земли, некоторые добровольно, некоторые — нет. Здесь происходило еще одно историческое переселение народов. Мужчины, женщины, дети передвигалась в таких количествах, что хватило бы заполнить целые города за один день.
