Паола Педиконе - Тарковские. Отец и сын в зеркале судьбы
Но когда Андрей решил остаться на Западе, помимо проблем творческих, профессиональных, возникли проблемы и иного плана, главной среди которых был выбор места жительства.
Более всего после России Андрей любил Италию. Страна, еще в 1962 году признавшая его талант на Венецианском фестивале, страна, где он снял фильмы «Время путешествия» и «Ностальгия», страна, в которой у него было много друзей, язык которой он хорошо знал… Но в то же время от американского посла в Италии поступило предложение о принятии гражданства США, и Андрей заколебался.
Соединенные Штаты он не любил. Об этом свидетельствуют многие, кто хорошо знал режиссера. Тарковский возмущался нечеловеческим характером накопленных американцами богатств («Мне кажется, что богатый человек начинает меняться внутренне, он становится скупым, он начинает защищать свое богатство от других и потом начинает служить богатству»), а также коммерциализацией искусства («Фильмами торгуют, как жевательной резинкой, как сигаретами, как вещами»).
Еще Андрея пугал запрограммированный характер американского гения. Однажды в разговоре с Франко Терилли он дал полушутливые определения разным нациям:
– Англичане скучны, немцы не знают, что хотят, французы лишены силы воли, американцы – роботы…
Впрочем, Тарковскому были чужды не сами американцы, а их менталитет, узость взглядов на культуру, привычка мыслить стереотипами.
Кшиштоф Занусси вспоминает:
Когда я вместе с Тарковским участвовал во встрече с публикой в Америке, мне приходилось быть переводчиком между ним и американским способом мышления и наоборот, потому что пропасть была глубочайшая. Она обнаружилась с первого же вопроса, когда какой-то парень спросил Андрея:
– Что я должен делать, чтобы быть счастливым? Тарковский ответил:
– А зачем тебе быть счастливым?[69]
Все же его хорошо приняли там, потому что от него исходила какая-то уверенность в себе, авторитет – американцы это сразу чувствуют. Но понимания не было. И конечно, фильмы его в США не идут.
Во время путешествия по Америке Тарковскому и Занусси показали место в Колорадо, где Джон Фред снял фильм «Дилижанс», и Андрей с горечью сказал:
– Как жаль использовать такой метафизический ландшафт для коммерческой картины.
Итак, Америка была Андрею чужда, и все же некоторое время он склонялся к принятию американского гражданства, и даже прошел необходимое для этого медицинское обследование.[70] Причина была одна: Андрей и Лариса надеялись, что Рейган скорее добьется того, чтобы брежневская администрация выпустила их детей из Советского Союза, чем любое европейское правительство.
В конце концов Андрей выбрал Италию. По свидетельству одного из его итальянских друзей дона Серджо Мерканцина, руководителя общества Russia Ecumenica, в Италии Андрея больше всего привлекал «хаос, полный жизни». В этом он видел главное сходство Италии и России.
Здесь, в благословенной Италии, давшей приют многим русским художникам, Андрей начал строить свой новый дом. Понятие дома, как и понятие родины, было для него специфическим. В фильме Донателлы Баливо он говорит (еще не принято мучительное решение о невозвращении):
Я очень люблю свою страну. Совершенно не представляю, как можно жить долго, скажем, в Нью-Йорке. Вот я здесь, в Италии, нахожусь уже более года и страшно соскучился по своим родным местам, по своей деревне, где у нас есть свой дом.
Я чрезвычайно люблю свою деревню, в которой я живу, свою землю, которую я называю Родиной. Не знаю, мне даже не хочется в Москву, в которой я много прожил, а только в деревню.
Андрей Тарковский-младший говорит, что в «Жертвоприношении» во многом отражена история деревенского дома Тарковских.
Этот дом в деревне под Тарусой Андрей купил в конце 1960-х и часто жил там летом. А еще раньше, в начале 1960-х, встречаясь в компании с Шукшиным, Высоцким и киносценаристом Артуром Макаровым, он предлагал:
– Ребята, давайте, когда станем богатыми, построим большой дом в деревне, чтобы все могли там жить.
Артур Макаров вспоминает:
У него была такая идея – построить дом-яйцо и чтобы мы там жили все и не было бы в доме чужих людей. Идея эта, конечно, не осуществилась. Все обзавелись семьями, каждый из нас стал жить особняком.
Андрей Тарковский построил-таки большой дом в деревне Мясное (Рязанская область, 200 километров от Москвы). Он очень любил и это место, хотя добираться туда было непросто, и свой деревенский дом – любовно его обустраивал, очень радовался, если удавалось туда вырваться хотя бы на неделю-другую.
Еще во время съемок «Ностальгии» Андрею Тарковскому довелось побывать в маленьком городке Сан-Грегорио, расположенном в гористой местности, примерно в 40 километрах от Рима. Большинство жителей городка (их около 2 тысяч) так или иначе связаны с сельским хозяйством.
Сан-Грегорио (Италия). Фото И. Лавриной
Городок Сан-Грегорио очень стар, древнее Рима. Чудесные окрестные пейзажи, тихий патриархальный уклад, схожий с укладом маленьких российских городков, узкие улочки, невысокие дома, отсутствие всяческой суеты – все это пленило Тарковского.
Свидетельствует дон Серджо:
У Андрея было постоянное внутреннее беспокойство, его снедала тревога, – Это одна из причин, по которой он выбрал Сан-Грегорио, жизнь среди простых людей.
После съемок «Ностальгии» надо было освобождать квартиру, которую студия снимала для режиссера. Некоторое время Андрей и Лариса жили в Риме у Нормана Моццато, а затем помог всемогущий случай.
На одной из встреч со зрителями Тарковский знакомится с принчипессой (княгиней) Бранкаччо, владелицей главной достопримечательности городка Сан-Грегорио – старинного родового замка. С помощью княгини Андрей снял в Сан-Грегорио небольшую квартиру в доме на виа (улице) Рома. Но, конечно, Тарковскому хотелось иметь собственное жилье, и он после долгих колебаний купил принадлежавший княгине небольшой двухэтажный домик.
Здание (фактически только стены), стоящее на отшибе, на территории муниципального парка, требовало капитального ремонта. Андрей сам сделал чертежи для перестройки дома – у него обнаружился талант архитектора. Но в дальнейшем Тарковского подстерегали большие трудности. Помимо денег, которых всегда было в обрез, требовалось разрешение архитектурно-пейзажного управления на перестройку дома, пусть даже совсем незначительную. Бюрократия везде остается бюрократией. После долгих усилий такое разрешение было получено, но… К тому времени Андрей уже приступил к съемкам «Жертвоприношения», а когда фильм был отснят, у режиссера обнаружили неизлечимую болезнь. Дом был заброшен, хотя Андрей до последних дней мечтал о том, чтобы отремонтировать его и поселиться в Сан-Грегорио… Долгие годы дом пустовал. Затем его купил и обустроил человек, который и слышать не хочет о Тарковском.
