Ричард Томлинсон - Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки МИ-6
Голос затявкал снова, и я чуть опустил стекло, надеясь, что это будет понято как знак примирения.
— Чем могу помочь? — робко спросил я по-английски. Голос снова заверещал, на сей раз еще более агрессивно. Солдат изо всех сил дергал за ручку, раскачивая машину. Другие солдаты пытались выломать заднюю дверцу. Опустив стекло еще на полдюйма, я попробовал представиться.
— UNPROFOR, UNPROFOR, английские солдаты, — повторял я, показывая через стекло удостоверение сотрудника ООН.
У Джима был свой разговор, правда, его собеседник немного говорил по-английски.
— "Манчестер Юнайтед", — улыбаясь Джиму, с гордостью произносил он. — Брайан Робсон, — сияющая улыбка еще шире, поднятые кверху большие пальцы. Джим, фанат ливерпульцев — главных врагов манчестерцев, глотает обиду.
— Ага. "Ман Юнайтед". Очень хорошо. Лучшая команда в мире. — Тоже поднятые вверх пальцы и дружелюбная улыбка.
Голос за окном, который я принимал за командирский, выпалил очередную тираду, и стоявшие впереди машины солдаты подались вперед, угрожающе поводя автоматами. После того как погасли фары, глаза привыкли к темноте и я разглядел, что солдаты целятся в нас. Усталые злые лица. Командир пролаял еще приказ, и в животе моем похолодело при звуке загоняемых обойм.
Стоявший прямо передо мной молодой солдат отвел предохранитель и перевел рычаг на беглый огонь. Лицо больше не злое, а, скорее, испуганное. Я уже смирился с потерей машин и повернулся к Джиму, чтобы дать команду выходить.
Но Джим думал иначе. Улыбаясь, как кот на масло, он наклонился и достал из кобуры свой браунинг. Подобно Джону Уэйну перед решающей схваткой, направив ствол кверху, помедлил секунду, затем оттянул ствол левой рукой и загнал патрон в патронник.
— Какого… ты это делаешь, опусти сейчас же! — забрал я.
— Не-а, они берут на пушку, — ответил Джим. — смотрите…
Усталое лицо болельщика "Манчестер Юнайтед" расплылось в улыбке, а потом он заразительно рассмеялся.
— Смотрите, они напуганы больше нас.
Один за другим солдаты успокаивались, опускали автоматы и начинали смеяться.
Стоявший рядом со мной командир что-то орал, но никто не обращал на него внимания. Потеряв авторитет у не подчиняющегося ему сброда, он потихоньку пошел прочь.
— Ты совсем, черт побери, тронулся, — отчитывал я Джима. — С чего ты вздумал, что тебе это сойдет?
— Этот малый, болельщик "Ман Ю", сказал, чтобы я не боялся, — ответил Джим. Солдаты разбрелись, двое оставшихся у машины держались непринужденно и дружелюбно. Болельщик "Манчестер Юнайтед" улыбнулся за окном, и Джим опустил стекло.
— Проезжайте, — продолжая улыбаться, сказал босниец. — Вам повезло. Почти попали на линию фронта. Сербы… — Он махнул рукой в сторону поворота, не хватало английских слов. — Этот капитан… — Парень большим и указательным пальцем изобразил понятную всем круглую фигуру, подвигал ею взад-вперед. — Раздолбай каких мало.
Я протянул пачку «Мальборо», которую всегда держал на такой случай, хотя никто из нас не курил. Он взял одну сигарету и закурил.
— Держитесь середины дороги, — предупредил он. — Мины. Потому деревья.
Мы молча повернули назад, размышляя о нашем везении. Решено было больше не допускать подобных ошибок и не ездить по незнакомым дорогам после наступления темноты. Другим, совершившим в Боснии такие ошибки, повезло меньше нас. Несколько недель спустя английский капитан ошибочно повернул на том же самом месте, наскочил на противотанковую мину и погиб. В марте неподалеку от городка Зеница в Центральной Боснии моджахеды напали из засады на группу сотрудников ODA. Их отвезли на несколько миль в глубь леса, вытащили из машин и поставили на обочине на колени. Одного убили, пустив пулю в затылок, остальные, спасая жизнь, разбежались под градом пуль, прячась в ледяной воде реки. Им еще повезло — отделались незначительными ранами.
В эту поездку нам удалось установить в Тузле контакт со STEENBOX, а в дальнейшем мы совершали трехдневные поездки для встреч с ней каждые два недели. Материально-техническое обеспечение поездок находилось в умелых руках Джона, загружавшего обе машины средствами связи, провиантом, винтовками СА-80 и браунингами калибра 9 мм на каждого из нас, бронежилетами, шлемами и запчастями к автомашинам. Брали с собой спальное снаряжение на случай вынужденных ночевок, но по возможности ночевали в клубах-столовых на разбросанных по Боснии базах UNPROFOR или в немногочисленных еще открытых гостиницах, принимавших сотрудников служб помощи и журналистов. Джон и еще двое членов команды сопровождали меня во всех поездках, а четвертый поочередно оставался в казармах Дивулье дежурить у стационарного «калекса». Они всегда с удовольствием предвкушали эти поездки по стране, гвоздем которых было пересечение линии фронта в Горни-Вакуф, разделявшей боснийско-хорватские силы и милицию боснийских мусульман. Обе стороны любили обстреливать проезжавшие через разрушенный город машины UNPROFOR, чтобы потом в пропагандистских целях возлагать вину на другую сторону. «Тонкокожие» машины вроде наших должны были ехать по городу группами под охраной двух бронетранспортеров «ворриор», немедленно демонстративно открывавших ответный огонь по предполагаемым снайперским точкам. За десяток или около того поездок через Горни-Вакуф в наши машины не угодили ни разу, хотя мы регулярно попадали под обстрел.
Получаемые от STEENBOX сообщения были весьма сомнительного свойства. Информация о планах местной милиции не относилась к категории СХ, а представляла собой всего лишь официальные пропагандистские сведения размещенной в Тузле VI боснийской армии. Как-то вечером во время одной из наших встреч в маленьком кафе в Тузле туда зашли несколько старших офицеров боснийской милиции и заказали у стойки кофе. Пока они не заметили нас, сидящих за столиком в углу, я прошептал STEENBOX:
— Мне, пожалуй, лучше уйти. Опасно, если увидят нас вместе. Встретимся через двадцать минут в кафе напротив мэрии.
— Ничего, — небрежно бросила STEENBOX. — Это мои друзья, и они уже знают, что вы сменили Кеннета.
Ясно, что не было смысла представлять Уайтхоллу информацию STEENBOX как разведывательную (СХ), поскольку она передавалась мне с благословения командования VI армии. Оно просто использовало ее и меня в качестве прямого канала распространения своей пропаганды. Я посылал по этому поводу несколько телеграмм Стрингу Уэсту, но тот не хотел реагировать на них.
"Мы убеждены, что STEENBOX передает сообщения без ведома и одобрения вышестоящих чинов, — отвечал Стринг Уэст в одной из телеграмм, ничем не подкрепляя своей позиции, — и ее информация содержит ценные разведданные". Непреклонность Стринга Уэста объяснялась его новыми обязательствами как офицера, возглавляющего балканское направление. За год до этого под давлением министерства финансов МИ-6 допустила бригаду специально проверенных консультантов по вопросам управления для изучения рентабельности. Рассматривая разведданные и агентуру как нечто несущественное, они ввели систему "внутреннего рынка". Р4 были установлены задания выдавать столько-то разведданных в месяц и разработать и завербовать столько-то агентов за квартал. Во втором полугодии 1993 года он должен был иметь по поставляющему секретную информацию агенту в сербской, хорватской и мусульманской общинах Боснии и еще по одному в стадии разработки. Если бы из-за моих доводов со STEENBOX прекратили отношения, то задание было бы недовыполнено. Вот по этой причине он предпочитал представлять ее пропаганду как разведданные.
