Венди Берри - Принцесса Диана
Как уже говорилось, известие о смерти Дианы застало королевское семейство во время традиционного летнего отдыха в Шотландии, в замке Балморал. Говорят, будто ночной телефонный звонок стал для Чарльза столь сильным потрясением, что принц больше часа пребывал в прострации, не зная, что делать дальше.
Сыновьям он сообщил о гибели их матери лишь под утро, и, согласно официальной версии, мальчики пытались заглушить боль утраты тем, что в соответствии с раз и навсегда установленным порядком вместе с отцом отправились на воскресную заутреню в местную церковь. Уже днем Чарльз сел в частный самолет и вылетел за телом бывшей жены в Париж, в клинику Питие-Сальпетриер, куда умирающую Диану доставили после аварии. И все же принц не избежал критики за якобы проявленную им черствость и бессердечие, когда он, уже получив трагическое известие, повел сыновей в церковь, словно ничего не произошло. Но, как заметил бывший пресс-секретарь королевы, «они по-своему переживают утрату. Не обязательно так, как мы».
Между тем во время подготовки похорон у мальчиков спрашивали их мнение относительно каждой мелочи. Так, например, Чарльз решил, что будет лучше, если Уильям, которому уже исполнилось 15 и который постепенно «набирает очки» среди других членов «Фирмы», сам выберет для себя место в траурной процессии. Но сама организация похорон была целиком и полностью отдана в распоряжение родственников Дианы. Якобы на Даунинг-стрит заявили: «Главное — как пожелают Спенсеры». Правительство же взяло на себя вспомогательные функции — например, обеспечило охрану улиц, по которым будет двигаться оружейный лафет с гробом принцессы. Кроме того, есть сведения, что Тони Блэйр несколько раз консультировался с Чарльзом по телефону. Это стараниями премьер-министра удалось убедить Виндзоров изменить маршрут процессии, а также ввести в состав приглашенных побольше представителей благотворительных фондов, пользовавшихся покровительством Дианы. Усилия главы правительства не пропали даром — согласно опросам населения, его рейтинг поднялся до 70 процентов и выше, чего не скажешь о Чарльзе, хотя многие склонны ему сочувствовать. Теперь для него самое главное — помочь сыновьям добиться того, что его бывшей, а ныне покойной супруге удавалось с виртуозной легкостью, а именно: оставаясь на вершине, не утратить близости к народу. Ведь этой близости, этой человечности так не хватает Чарльзу — скучноватому, чересчур серьезному, застегнутому на все пуговицы «сухарю». Правда, те, кто близко знаком с принцем, утверждают, что за этим холодным фасадом скрывается любящий, заботливый отец. «Тот принц, кого мы видим не на публике, а в кругу семьи и друзей, — совершенно иной человек, — писала в газете „Дейли Телеграф“ его биограф Пенни Джуниор. — О нем нельзя судить по впечатлению, производимому фотоснимками». Разумеется, Диане было легче демонстрировать свою заботу и преданность детям, внешне так на нее похожим. Однако в узком домашнем кругу и Чарльзу были свойственны пылкие проявления родительской любви. Ему следует отдать должное — принц был вполне современным отцом: присутствовал при рождении обоих сыновей, помогал их купать, собственноручно менял пеленки и даже порой опаздывал на официальные вечерние мероприятия, потому что читал мальчикам на ночь книги. С отцом они охотились, удили рыбу, занимались верховой ездой. С матерью — разъезжали по заморским островам, катались в парках с водяных гор, совершали вылазки в мир, лежащий за стенами дворца, — мир живой и реальный. И как бы ни расходились взгляды Дианы и Чарльза на воспитание, в одном они были единодушны — монархии жить в веках, а представлять ее должны люди достойные. Надо сказать, что и Чарльз склонялся к тому, чтобы у мальчиков было нормальное, радостное детство — в отличие от него самого, проведшего юные годы в сумрачных стенах Гордонстона, закрытой частной школы в Шотландии, известной своими спартанскими порядками. Вот почему Уильяма, вопреки королевской традиции, отправили в Итон, школу, в которой учились в свое время отец и брат Дианы. Да и бабушка, Елизавета II, можно сказать, рядом, буквально через дорогу, в Виндзорском замке. Сюда же, в Итон, планировалось в скором будущем отдать и младшего, Гарри.
Некоторые утверждают, будто в последнее время Диана и Чарльз начали постепенно приходить к взаимопониманию, забывая или же просто не вытаскивая на свет старые обиды. Они вместе приехали к Уильяму в Итон на Рождество, вместе присутствовали на его конфирмации. Между ними исчезла прежняя отчужденность, и бывшие супруги больше походили на старых друзей.
Разумеется, со смертью Дианы стало вполне естественным опасаться за душевное равновесие юных принцев, лишившихся матери в столь нежном возрасте. Правда, Уильям уже давно перерос детские шалости и даже был для принцессы чем-то вроде опоры в трудные для нее моменты. Говорят, будто он не раз, услышав, как Диана плачет, закрывшись у себя в комнате, заботливо подсовывал под дверь бумажные носовые платки. И если верить тем, кто близко знает королевскую семью, именно Уильям первым подал идею устроить грандиозную благотворительную распродажу нарядов Дианы — ту самую, которая с успехом состоялась в июне на нью-йоркском аукционе «Кристи» — всего за пару месяцев до трагической гибели принцессы. Самая большая цена была тогда предложена за знаменитое платье из темно-синего бархата, в котором принцесса Уэльская лихо отплясывала рок-н-ролл на пару с Джоном Травольтой на приеме у четы Рейганов в Белом доме. Покупатель пожелал остаться неизвестным, но есть основания полагать, что это сам Травольта.
Пожалуй, большее беспокойство внушает сейчас тринадцатилетний Гарри, большой любитель напроказить. Рассказывают, будто Чарльз ждал дочь, но снова родился мальчик — «да еще и рыжий», как несколько разочарованно заметил тогда отец. И вот теперь этому рыжему непоседе придется провести лишний год в подготовительной школе Ладгроув, прежде чем он присоединится к брату в Итоне. Лишившись матери, мальчики могут рассчитывать на сердечное тепло бабушки, королевы Елизаветы. Та всей душой любит внуков и внучек (всего их у нее шестеро), и если раньше, воспитывая собственных детей, она делал упор на дисциплину и чувство долга, то теперь, как бы оттаяв и смягчившись с годами, одаривает юное поколение королевских отпрысков любовью и добротой. Говорят, будто посерьезневший Уильям ей особенно близок — он часто навещает ее по воскресеньям в Виндзоре, где они за чаем рассуждают о его будущем предназначении.
Пожалуй, из всех троих в самой щекотливой ситуации после смерти Дианы оказался Чарльз. Опрос общественного мнения, проведенный незадолго до гибели принцессы, показал, что англичане в большинстве своем приветствовали идею вторичной женитьбы Чарльза. Да и сама Диана призналась корреспонденту Би-Би-Си, что Камилле следует воздать должное за ее безграничную преданность принцу Уэльскому. Правда, Диана сделала оговорку, заметив, что, по ее мнению, им нет нужды узаконивать свои отношения — пусть все остается, как прежде. Теперь же, когда Дианы больше нет в живых, а значит, титул принцессы Уэльской ждет новых претенденток, публика вряд ли захочет получить эрзац, пока жива память о той, что воплотила в жизнь волшебную сказку нашего детства. Хотя, с другой стороны, положение Чарльза не столь безнадежно. Гибель бывшей супруги — в случае, если он все-таки решится еще раз сочетаться браком — не только упрочила его позиции как наследника трона, но и сняла проблему отношения Власти и Церкви. Вместе с короной — пусть даже в самом отдаленном будущем, если Елизавета не сочтет нужным отречься от престола в пользу сына по причине преклонного возраста — Чарльз примет в свои руки и бразды правления англиканской церковью (по сути, тем же министерством, только с самим монархом во главе), возложив на себя обязанности «защитника веры». Как известно, англиканская церковь отказывает в освящении уз повторного брака, если бывший супруг или супруга еще живы. И хотя эта преграда на пути к столь позднему счастью для Чарльза отныне снята, представители духовенства относятся к еще одной его женитьбе резко отрицательно и не скрывают этого. Скромная же гражданская церемония недостойна будущего короля, а тем более будущего главы церкви — это может подорвать его и без того не слишком прочные позиции. Есть и третий путь — своего рода Гордиев узел можно разрубить одним ударом, сложив с себя полномочия «защитника веры». Но пойдет ли на это Чарльз? Захочет ли он уступить место старшему сыну? Если прислушаться к тем, кто знает принца Уэльского близко, вряд ли.
