Венди Берри - Принцесса Диана
Ведь принцессы — а мы это усвоили еще в детстве — веселятся и танцуют на балах, жалуются на бессонную ночь («ах, эта проклятая горошина!») и вообще, найдя своего принца, больше ни о чем не задумываются, тем более о жертвах противопехотных мин. Любовь и счастье им обеспечены. Но то в сказках, а в жизни все гораздо прозаичнее: непонимание, отчужденность, слезы — все как у нас, простых смертных, с той разницей, что проливаются слезы большей частью невидимые остальному миру за толстыми стенами дворцов, например, Кенсингтонского (свадебный подарок Ее Величества в пожизненное пользование). Поначалу супруги пытались сохранять на людях видимость приличия — вот, взгляните, образцовая пара, счастливые родители — словом, пример для подражания более чем пятидесяти миллионам британцев. Но нарыв зрел, грозя в любой момент прорваться, и вот сначала — раздельное проживание, о чем официально объявлено в 1992 году и, наконец, четыре года спустя — развод. Миф развеян. Сказка окончилась, но вопросы остались. И пожалуй, главный из них, который с ее смертью встал особенно остро — это вопрос о будущем семьи, которая ее отторгла. Что ждет Виндзоров в грядущем тысячелетии? С одной стороны, за них можно не беспокоиться — идея монархии глубоко укоренилась в сознании жителей островного королевства, и эпоха Кромвеля подчас воспринимается как историческое недоразумение. И не забывайте о том, какие колоритные фигуры стоят в ряду английских монархов — Генрих VIII, Елизавета I, Виктория! Взять хотя бы Георга VI, отца ныне здравствующей монархини — во время войны, когда немцы бомбили Лондон, он вместе с супругой, Елизаветой (ныне королева-мать, которая, Бог даст, скоро отпразднует свой столетний юбилей) наотрез отказался покинуть Букингемский дворец, чем снискал глубокое уважение своих подданных. Разумеется, встречались среди монархов и негодяи, и малодушные (интересующихся данным вопросом можно отослать к Шекспиру), но в целом махина королевской власти — главным образом благодаря давней и нерушимой традиции и четко расписанным ритуалам — стояла прочно и непоколебимо и, казалось, останется такой на века. Правда, в тридцатые годы вышел небольшой конфуз, когда старший брат Георга, Эдвард, не имея возможности узаконить отношения с любимой женщиной, предпочел отречься от престола, но вряд ли этот эпизод существенно подорвал основы монархии. Кстати, по иронии судьбы особняк герцога и герцогини Виндзорских (таких титулов удостоились Эдвард и его жена-американка после отречения) в настоящее время принадлежит Мохаммеду аль-Файеду, отцу покойного Доди. Поговаривают, будто аль-Файед-старший хотел устроить в нем семейное гнездышко для сына и его будущей жены, затратив на его реставрацию около 40 миллионов долларов. Но это так, к слову.
Что же касается королевской фамилии дня сегодняшнего, то вторую половину XX столетия можно по праву назвать «новой елизаветинской эпохой» — хотя бы по длительности правления. И хотя нынешней Елизавете далеко до своей венценосной тезки, жившей в XVI веке, ей следует отдать должное. Семейные скандалы и неурядицы, словно из рога изобилия сыпавшиеся на августейшую семью, она пережила с достоинством, чем наверняка снискала себе сочувствие подданных — а ведь есть чему посочувствовать. Ее родная сестра, принцесса Маргарет, и трое детей — Анна, Чарльз и Эндрю — разведены, а младший сын, Эдвард, тоже уже немолодой, до сих пор не женат. Говорят, будто он… — впрочем, какая разница, что там говорят. Может, оно и к лучшему, поскольку с невестками королеве явно не везет. Эта неблагодарная Диана (упокой Господь ее душу!), это чудовище Сара, не раз позорившая своими глупыми выходками честь и достоинство королевского дома, или «Фирмы»… Но теперь ясно одно: если «Фирма» хочет процветать и впредь, ей надо что-то менять в своих устоях.
Смерть Дианы только обозначила это с еще большей очевидностью. Всю неделю — с момента гибели принцессы в парижском тоннеле и до ее похорон — Британия пристально следила за каждым шагом Букингемского дворца, пытаясь истолковать скрытый смысл каждой произнесенной фразы, каждого жеста и ощущая при этом некоторую неудовлетворенность. И всю эту неделю Виндзоры слушали упреки в свой адрес — даже от тех, кого никак не заподозришь в антимонархических настроениях: мол, забыли вовремя приспустить в знак траура флаги, официальное сообщение оказалось слишком куцым, не желают удостоить мать наследника приличествующих ее титулу похорон… и далее в том же духе. Словом, бездушные люди, которые и слезинки не проронят по так рано и нелепо ушедшей «народной принцессе».
И колеса машины медленно, со скрипом и скрежетом, пришли в действие. В Букингемском дворце решили, что собственного благополучия ради будет лучше угодить пожеланиям убитых горем подданных. Путь траурного кортежа удлинили втрое, чтобы народ мог попрощаться с Дианой. Когда толпы тех, кто пришел выразить свое соболезнование, начали роптать, что стоят в очереди по двенадцать часов и уже буквально валятся с ног от усталости и голода, все тот же Мохаммед аль-Файед прислал из принадлежащего ему универмага «Хэрродз» фургоны с бесплатным чаем и бутербродами. «Проявите хоть чуточку участия!» — потребовала «Дейли Экспресс», и Виндзоры проявили. Пусть с опозданием, лишь в пятницу, то есть буквально накануне похорон, но Чарльз с сыновьями обошел Кенсингтонский дворец, пожимая руки столпившимся у ограды заплаканным согражданам. Королева — где это раннее видано! — велела остановить автомобиль, не доехав до ворот Букингемского дворца, и вместе с супругом, принцем Филипом, подошла к народу, дабы разделить с ним скорбь. И чтобы окончательно снять с себя всякое обвинение в бесчувствии, королева в прямом эфире выступила с обращением к нации. «Любой, кто знал Диану, никогда ее не забудет, — проникновенно произнесла она, глядя с экранов телевизоров, и на сей раз никто не усомнился в искренности ее слов. — И миллионы людей, которые не были с ней знакомы, но которым все равно казалось, что они ее знают, тоже будут помнить о ней». Слушая ее речь, британцы роняли слезы, простив Виндзорам их преступную медлительность и неповоротливость.
Как уже говорилось, известие о смерти Дианы застало королевское семейство во время традиционного летнего отдыха в Шотландии, в замке Балморал. Говорят, будто ночной телефонный звонок стал для Чарльза столь сильным потрясением, что принц больше часа пребывал в прострации, не зная, что делать дальше.
Сыновьям он сообщил о гибели их матери лишь под утро, и, согласно официальной версии, мальчики пытались заглушить боль утраты тем, что в соответствии с раз и навсегда установленным порядком вместе с отцом отправились на воскресную заутреню в местную церковь. Уже днем Чарльз сел в частный самолет и вылетел за телом бывшей жены в Париж, в клинику Питие-Сальпетриер, куда умирающую Диану доставили после аварии. И все же принц не избежал критики за якобы проявленную им черствость и бессердечие, когда он, уже получив трагическое известие, повел сыновей в церковь, словно ничего не произошло. Но, как заметил бывший пресс-секретарь королевы, «они по-своему переживают утрату. Не обязательно так, как мы».
