Юрий Яблочков - ПОВЕСТЬ О ЛЮБВИ И СЧАСТЬЕ или ОТКРОВЕННО О СОКРОВЕННОМ.
После Октябрьской революции дюдю Петю насильно мобилизовали большевики, отправили воевать со своим же народом, что ему очень не хотелось делать. Тем более, у таких же мужиков, как и он сам, выгребать последнее зерно, чтобы «революция не умерла с голоду» (продразвёрстка). С гражданской войны он вскоре вернулся, «закосив» по здоровью, хотя прожил дюдя Петя сто семь лет. До самой смерти был в силе, а умер он, когда я уже отслужил в армии и жил на белогорщине.
Мой отец, 1909 года рождения, тоже захватил ещё жизнь до революции и кое-чего мне рассказывал. В школе им преподавал поп из церкви соседнего села «закон Божий». У всех крестьян в их деревне были нарезаны участки пахотной земли и лугов, и практически в каждом крестьянском хозяйстве были лошадь и корова. После революции, будучи ещё ребёнком, отец возил ночью на санках по половине зарезанного для этого дела большого поросёнка председателю и секретарю комбеда деревни, чтобы его отца, зажиточного мужика, «голодранцы» не отправили на Соловки.
Мой дед жил тогда не бедно, имел четыре лошади и самый большой в деревне дом под железной крышей, в одной половине дома у него был магазин. Отец часто вспоминал, как после революции деревенская нищета из комбеда, проходя пьяная мимо их дома, обычно кричала: «Пётр Ларионыч, накрывай на стол, а то Соловки по тебе плачут».
Только благодаря угощениям, взяткам и лояльности революции и Советской власти, дед избежал этой участи. Менее богатые мужики в их деревне были раскулачены и высланы из своих домов из-за своего неприятия новой власти. Пётр Ларионович был очень умный человек, понимал, что «против лома нет приёма». И даже после революции, во времена НЭПа, он также держал магазин на дому. Затем в его доме был магазин уже от потребкооперации, и торговал в нём он сам почти до смерти, а прожил дед девяносто четыре года.
Его, единственного из своих дедушек и бабушек, я видел и запомнил. Правда, и то в гробу, когда мы ездили на лошади зимой ещё из деревни к нему на похороны. У деда была большая седая борода, как у дюди Пети, и он лежал в гробу в лаптях (древлеправославная вера). В ногах у него лежали развязанные берёзовые веники, и помню, как я стоял у гроба и перебирал эти ветки.
Из рассказов дюди Пети и отца я узнавал правду о принудительной коллективизации и сталинских репрессиях. Также я много читал, особенно в каникулы, до цветных кругов в глазах внимательно изучал домашнюю библиотеку. В ней были книги А.С. Пушкина, Л.Н Толстого, А.М. Горького, А.П. Чехова и многих других русских писателей. Также там было подписное издание В.Я. Шишкова, произведения которого мне просто запали в душу на всю жизнь. Очень мне понравилась книга «Кровь людская - не водица, и не дай ты ей пролиться», про коллективизацию, по-моему, писателя Замойского.
Из произведений этих писателей, рассказов дюди Пети и отца ещё в детстве я сделал для себя определенные выводы. Понял ещё тогда, что все беды в России в самом народе. Дело вовсе не в красных и белых, большевиках и кулаках, а в людях, которые осуществляют то или иное дело. Если человек умный и порядочный, то он и сделает всё по-человечески, неважно, по которую сторону он баррикад.
А если человек дурак и наглец, не имеющий в душе человеколюбия, который не способен понять человека с другими убеждениями, то и ждать от него чего-то хорошего трудно, а более правильно -- бесполезно. И совсем неважно, в каком он стане находится. А уж если он ещё и к большой власти пробился, то совсем беда. Но, к великому сожалению, именно наглецы, переступающие через людей и их нужды, в основном были и есть в России у власти, за редким исключением.
В школе с учителями истории я часто вступал в дебаты, иногда горячо спорил, отстаивая свою точку зрения на те или иные исторические события. Но всегда по истории был круглым отличником и лучшим учеником, хотя по другим предметам мог иметь и четвёрки.
ГЛАВА 6.
Промахи свойственные возрасту, с возрастом и проходят…..
Древний Рим. Публилий Сир.(1 в. до н.э.) Поэт.
Сестра Роза, закончив восемь классов, уехала учиться по направлению РАЙПО в кулинарно-кондитерское училище, находящееся на юге России. Закончив первый курс, летом она была на практике на побережье Чёрного моря. С Хосты Роза привезла мне морские камни, ракушки и листья растений юга. Мне было всё очень интересно, география у меня тоже была любимым предметом в школе, как и история. Я с детства мечтал путешествовать, посмотреть те места, откуда началась мировая цивилизация.
К нам в гости практически каждый год летом приезжали Никита Петрович с тётей Катей (приезжали навестить могилы её родителей на кладбище), и иногда они оставляли погостить у нас Кольку. Я по нему всегда сильно скучал и был безумно рад, когда мы были с ним вместе.
Мы с Колькой подрастали. Как-то, когда он был у нас в гостях, мы с ним зашли в соседнюю с поселком деревню, возвращаясь с купания на озере. В деревне была сходка, и мы там познакомились с деревенскими девчонками. Да, собственно, они сами к нам «подбили клинья». Девчонки уже начинали «невестится», а Колька был очень даже симпатичный, высокий пацан. На следующий день мы договорились с ними вечером встретиться.
Для смелости мы с Колькой выпили по кружке не выходившейся браги. Немного не дойдя до места назначенной встречи, нас «пронесло», да так, что мы едва успевали снимать штаны. Благо это было рядом с лесом, и встреча ещё не состоялась, а то со стыда мы бы провалились, наверное, сквозь землю. Девчонки на встречу пришли, и долго дожидались нас, а мы наблюдали за ними из леса.
Роза приехала домой на каникулы и как-то пригласила зайти к нам перед кино своих новых подруг Зину и Нину. С ними она познакомилась в лесу, куда она ездила, как и многие жители нашего посёлка по «узколу» на «людской» за черникой. Девчонки были мне ровесницы, но так как дни рождения у них в конце года, учились они на класс позднее меня. Обе симпатичные, даже красивые, высокие, уже с грудью, и заглядывающиеся на парней.
А я в то время рос плохо, в седьмом классе в строю на физкультуре был почти в самом конце. На лице у меня было очень много жирных веснушек, и я сильно комплексовал, стыдясь своей внешности. На своих красивых одноклассниц я, конечно же, смотрел, да и не только на них, женская красота меня всегда просто завораживает. А подойти к девчонке с предложением дружить, конечно же, стеснялся.
Сестра с новыми подружками после кино остались на танцы, а я пошёл домой. Пригласить девчонку на танец и услышать отказ для меня было бы невыносимо стыдно. А пойти танцевать со мной красивой девушке, наверное, было бы неудобно перед своими подругами, да собственно и танцевать-то я тогда ещё и не умел.
