Джей - О Милтоне Эриксоне
В первой половине нашего столетия, во время профессионального становления Эриксона, в психиатрии существовало сильное противодействие каким бы то ни было новшествам. Психоанализ царил и в кабинете консультанта, и в университетской аудитории. Направление, первоначально созданное Фрейдом как исследовательское, постепенно превращалось в некий ритуализированный метод лечения, в набор повторяющихся стереотипных идей. В рамках этого процесса происходила знаменательная смена акцентов психиатрического лечения. Сложные человеческие проблемы были втиснуты в прокрустово ложе теоретических схем, а качество терапии оценивалось не по достигнутому результату, а по степени соблюдения общепринятых “правил игры”. В такой атмосфере Эриксон развивал целый спектр терапевтических методов и настойчиво внедрял идею о том, что ход лечения должен зависеть от конкретной проблемы пациента. За последнее десятилетие идея об исследовании новых подходов овладела умами многих психиатров, что привело к появлению таких направлений, как поведенческая терапия, терапия оперантного обусловливания и семейная терапия. Мы видим, как смещается внимание с терапевтического ритуала на терапевтический результат. Уважение завоевывает не приверженность определенной школе, а умение работать с разными пациентами по-разному.
Внимательно читая труды Эриксона, можно увидеть, что идея экспериментирования проходит красной нитью через всю его профессиональную деятельность. Он как будто все время спрашивает себя: “А как поступит этот человек, если я сделаю это? А поступит ли другой иначе?” В этом смысле он посвятил свою жизнь исследованию влияния одного человека на другого. Изучая гипноз экспериментально, он определял границы межличностного влияния на сенсорный аппарат и поведение человека. Он искал ответы на вопросы: может ли он воздействовать на человека так, что тот лишится способности слышать? видеть? различать цвета? испытывать физические ощущения? сопротивляться антисоциальным воздействиям? осознавать мыслительные процессы, лежащие в основе поведения? Он исследовал и обратное: до каких пределов могут быть увеличены чувствительность и восприятие. Он изучал пределы бессознательной работы мозга и возможность влиять на восприятие человеком времени и пространства.
Серии научных трудов, посвященных данным экспериментальным исследованиям, представляют собой одну из наиболее убедительных работ, когда-либо сделанных в психиатрии. Повторение его экспериментов требует от исследователя тщательности не меньшей, чем у самого Эриксона. Прежде чем начинать эксперимент, Эриксон обычно несколько часов наводил транс. Он принимал во внимание и личностные особенности каждого объекта воздействия и огромное число различных переменных, способных повлиять на исход опыта. Он понимал, что предубежденность экспериментатора может стать серьезной угрозой для исследований, и поэтому разработал систему, позволяющую избежать симуляции и получить истинный результат. Возможно, наиболее важным является то, что он понял: лабораторные условия ограничивают природу и ценность его находок. Отсюда его стремление проводить многие эксперименты “вживую”, в реальных социальных условиях. Сегодня, когда многие гипнотические эксперименты проводятся с помощью быстрых стандартизированных методов в атмосфере ложной объективности, работа Эриксона выглядит на этом фоне сплавом искусства и науки.
В психотерапии Эриксон применял экспериментальный подход и к изучению психических расстройств, и к способам их лечения. Когда была принята идея о том, что слова и поведение пациента — это продукт определенных типов подсознательной работы мозга, он проверил это утверждение с помощью “программирования” — встраивания идей и наблюдения за особенностями поведения субъекта. Как описывается в статье “Экспериментальные демонстрации психопатологии обыденной жизни”, он внушал субъекту определенные идеи и эмоции с последующей амнезией, а затем наблюдал за его поведением. Такая работа включала внушение “комплексов” в форме ложных воспоминаний о прошлых травмах, чтобы определить их воздействие на поведение. Лучший из известных примеров анализа взаимодействия людей содержится в его статье “Метод, примененный для создания истории комплекса в ходе индуцирования экспериментального невроза”. Детальный анализ использования тех или иных слов в рассказе о прошлом событии показывает невероятно глубокое знание Эриксоном всей сложности и запутанности межличностных воздействий. Его интерес к мельчайшим деталям поведения отражен во всех статьях, особенно в работе “Постепенное излечение обсессивной фобии с помощью коммуникаций с неожиданно выявленной двойственной личностью” (написано в соавторстве с Л.С. Куби).
Проводя исследования или лечение, Эриксон использовал разные процедуры в зависимости от нужд конкретного человека, ситуации, времени и своих собственных целей. Его подход к лечению определяется убежденностью в разнообразии человеческих проблем, а терапевтическая позиция является безгранично гибкой. Тем не менее в способах его общения с пациентами есть общий стержень, который и создает столь узнаваемый стиль эриксоновского терапевтического воздействия.
Частью проблемы при изучения терапевтической техники Эриксона является отсутствие адекватной теоретической основы, подходящей для ее описания. Его действия основываются на новых предпосылках о природе психопатологии и терапевтическом изменении, и эти предпосылки пока еще не изложены в систематизированной форме. Описывая случаи из своей практики, Эриксон стремится давать их в рамках теории гипноза, или обусловливания, или психодинамики. Однако внимательное изучение того, что он делает, показывает, что его работа не вписывается в традиционные теории. Исследование его работы может привести к возникновению нового направления в психотерапии, но только если оно будет проведено непредубежденным человеком. С позиций традиционного мышления действия Эриксона часто выглядят неразумными; с точки зрения его подхода — неприемлемым часто кажется то, что делает традиционная психотерапия.
Эриксон всегда описывает терапевтические случаи, в деталях представляя, что делал пациент и он сам, тем самым заставляя нас изучать поведение обоих участников взаимодействия. Именно эта особенность его описаний, а также готовность признать, что психотерапия — это искусство манипуляции, создает впечатление, что его подход более манипуляти- вен, чем поход других терапевтов. Однако, если в частной беседе расспросить терапевта любой школы о том, чем он действительно занимается с клиентами, он также будет выглядеть манипулятором. И станет понятно, что многие приемы Эриксона сходны с теми, что применяют другие известные мастера психотерапии. Конечно, не каждый рискнет давать задание супругам, страдающим энурезом, мочиться в постель вместе (как это описано в статье Эриксона “Недирективная гипнотерапия семейной пары, страдающей энурезом”). Но опытные терапевты активно вмешиваются в жизнь своих клиентов и требуют от них различных типов реагирования. В то же время в их отчетах вы вряд ли прочитаете об этом. Они скорее опишут, что следовало бы сделать в соответствии с той или иной теорией, а не то, что реально делали.
