Григорий Негода - Беспощадный
Третейским судьей приглашают младшего политрука. Тот решает быстро и безапелляционно:
- Проигрыш записать той стороне, которая допустила подсказку.
Один из игроков и товарищ, который оказал ему медвежью услугу, обиженно ворчат. Другие довольны. Мир восстановлен, и за доску садится другая пара.
Взрывы смеха доносятся из дальнего угла кубрика. Там собрались любители домино - самый неуемный народ. Вгорячах игроки так грохают костяшками по столу, что, кажется, и палуба вздрагивает, как при артиллерийской стрельбе. "Морским козлом" у нас увлекаются многие, в каждом кубрике есть свои чемпионы. Партии домино превращаются в целые баталии, в которых участвуют не только четверо игроков, сидящих с костяшками за столом, но и десятка полтора болельщиков, буквально навалившихся на плечи игроков, чтобы лучше видеть ход сражения. Сейчас болельщики требуют играть "на мусор": проигравшая пара должна освободить место для новых партнеров. Но победители против. Они хотят и дальше состязаться со своими прежними неудачливыми партнерами, чтобы наказать их: побежденные будут очередную партию играть стоя и... в противогазах. Болельщики не прочь посмотреть такой спектакль. Какой-то шутник успел сбегать на камбуз и притащить оттуда две очищенные капустные кочерыжки - самый подходящий приз для злополучных "козлов". Костяшки забухали с новой силой.
Но партию пришлось прервать на середине. По кубрику разнеслась веселая трель дудки дневального - "Команде ужинать!" Мгновенно освобождаются столы, к ним пододвигаются банки (так на кораблях называют скамейки). Специально выделенные матросы, в обязанность которых вменяется получать пищу на камбузе, гремя медными кастрюлями-бачками, кинулись к трапу.
Бачок - это не только посуда, в которой приносят еду с камбуза, это и группа моряков, питающаяся из данного бачка. Каждый бачок имеет свой номер, своего дежурного, который в течение недели доставляет еду, раздает ее, моет посуду. Должность довольно ответственная и беспокойная.
Первым вернулся с полным бачком краснофлотец Белоус. Он уже спустился на последнюю ступеньку трапа, как вдруг что-то загремело. Товарищам, которые его дожидаются с ложками наготове, не видно, что произошло. Но сидящие ближе к трапу хохочут, хлопают в ладоши, кричат:
- Записать!
В каждом кубрике аккуратно ведется список случаев, когда бачковый разливает еду, не донеся до стола. Фигурировать в этом списке крайне неприятно. Сегодня такая беда приключилась с Белоусом. Смущенный матрос молча берет швабру и начинает вытирать палубу. За спиной его смех, гомон. В адрес "бачка номер пять" - товарищей Белоуса - летят острые, а подчас и ехидные шутки. Те сидят молча, и в их глазах, устремленных на провинившегося, поблескивают вовсе не ласковые искорки. По милости Белоуса друзья теперь должны сидеть под градом насмешек, когда за остальными столами люди едят на редкость вкусный борщ (все знают, что после сегодняшнего совещания агитаторов комиссар корабля задал такую головомойку кокам, что те теперь из кожи вон лезут, исправляя свой промах).
Повторно получить пролитый ужин бачковый может лишь в последнюю очередь. Поэтому Белоус не торопится. Тщательно прибрав палубу, он вымыл руки и только после этого отправился на камбуз. Вслед ему летит сердитый шепот товарищей:
- Медведь!
- Разиня!
Пропадает Белоус долго. За другими столами уже покончили с первым блюдом, бачковые собираются пойти за вторым. И тут показался Белоус, торжественный, сияющий. Матросы заглянули в бачок, который он принес, и ахнули. Бачок наполовину заполнен мясом, а главное - чудесными аппетитнейшими мосолками, которые все у нас считают лакомством.
Друзья сразу прощают своему бачковому все грехи. За другими столами вслух завидуют "пятому бачку" и поругивают за глаза коков: вот так наказали они нерадивого бачкового!
Жаловаться, конечно, никто и не подумал. Матросы знают цену шутке и рады каждой веселой истории.
Хороший ужин прибавил бодрости, оживления. Я прохожу по жилым помещениям, с удовольствием слушаю дружные песни под баян, смех и шутки, сам участвую в увлекательных матросских играх и душевных разговорах.
Изумительный народ у нас! Кто со стороны поверит, что эти безмятежные, смешливые парни только вчера были в бою, рисковали жизнью и что завтра они снова пойдут навстречу опасностям? Никакие трудности и лишения не сломят духа людей, которые в перерывы между боями могут так беззаботно смеяться.
В шторм
Поднялся я рано. Команда еще спала. На палубе встретил комиссара и Кабистова. Вместе решили проверить, как выдерживается корабельный распорядок. На флоте уж так заведено: в любых условиях соблюдается единая организация службы. Мирное ли время, война ли - жизнь на корабле течет размеренно, подчиняясь строгому регламенту.
Вот и сейчас мы следим, как проходит побудка. От острого взгляда Кабистова не укрылись отдельные неполадки. При побудке некоторые дневальные не включили свет. Трюмные запоздали дать воду в умывальники. Электрики несвоевременно запустили вентиляторы, чтобы проветрить помещения. Это мелочи. Но когда дело касается уставного порядка, все важно. И Кабистов строго отчитывает провинившихся. Вообще же день начат хорошо. Моряки поднялись дружно. После завтрака по сигналу "Корабль к бою и походу изготовить!" все кинулись по своим местам.
Ветер усиливается. Даже в бухте эсминец начинает порядочно раскачивать. Приглашаю офицеров в кают-компанию, знакомлю с боевой задачей. Особо предупреждаю, что, несмотря на шторм, на корабле должна поддерживаться высокая боевая готовность, наблюдение вестись бдительно, неослабно.
В 8 часов 40 минут семафором запрашиваем разрешение на выход в море. Получаем - "Добро".
Поднимаюсь на мостик, принимаю рапорт вахтенного офицера лейтенанта Дьяченко. Подхожу к машинному телеграфу, осматриваю его. Справляюсь, кто стоит на руле. Окидываю взглядом верхнюю палубу с носа до кормы. Артиллеристы заняли места у пушек. Построились шеренгами швартовые команды. Все так привычно...
Кабистов стоит рядом, ожидая распоряжений.
- Снимайтесь с якоря, Алексей Николаевич, - говорю я ему.
Он бросает на меня обрадованный взгляд. Умеет мой помощник ценить доверие. Он счастлив, когда может проявить самостоятельность. Мне нравится в нем эта черта, хороший командир из него выйдет.
Преобразился капитан-лейтенант. Властно, твердо звучит его голос. Командует Кабистов с вдохновением:
- Убрать сходню! Отдать правый швартов! Левый травить! Пошел шпиль!
С удовлетворением наблюдаю за его действиями. Но вот мне показалось, что он замешкался с распоряжением, хочу уже вмешаться, а он спокойно командует:
