Николай Чиндяйкин - Не уймусь, не свихнусь, не оглохну
Дебютировал 19 декабря (нет, вру, на пятый день после приезда сыграл Менаса в «Антонии», а уж потом 19 декабря сыграл Мичмана Бессмертного в «Ночи без звезд» Штейна, спектакль был на выпуске, когда я в него вошел).
25 декабря уже играл Андрея в «Моей любви на третьем курсе» Шатрова. Главная роль, большая по объему, выложился как мог, очень помогли ребята, которых я сразу полюбил, после спектакля меня качали на руках (!), а на следующий день, 26-го, опять премьера — Алексей в пьесе Анкилова «Всего три дня».
Плохо спал ночами, текст снился, когда засыпал… Незабываемая круговерть дней…
Получил Заметова в «Преступлении и наказании», ставил Киржнер (Киржнер Яков Маркович — главный режиссер Омского театра драмы в 70-е годы), сыграл премьеру. Спектакль, по-моему, слабый. А главное ждало меня впереди. Такое главное, о котором я не мог даже мечтать… Артур решил ставить Т. Уильямса «Орфей спускается в ад». Лейди, естественно, Таня (Татьяна Анатольевна Ожигова, ведущая артистка театра, одна из лучших актрис страны, на мой-то взгляд лучшая; чем дальше — тем более ясно и отчетливо это понимаю), а мне поручил Вэла! 5 февраля приступили к работе, и два месяца мук, каторжной работы, ничего кроме работы. Пожалуй, так я никогда не работал еще…
Т. А. Ожигова
Теперь об этом легко пишется, когда все позади, сомнения, истерики, почти болезненное ощущение беспомощности и просто физическая выхолощенность, когда уже ничего не хочется… И премьера, нервы до отказа, как струна…
Ощущение удачи и какая-то горечь, как всегда, когда завершается что-то важное для тебя.
Трудно сразу переключиться на другую работу, трудно покинуть мир теней и намеков Уильямса, мир недосказанности и жестокости, полутонов и пугающей материальности…
Хотя новая драматургия, в которую нужно сейчас погружаться, тоже сложна и многослойна. В пьесе Ибрагимбекова «Похожий на льва» получил Рамиза. Репетиции только-только начались, но все обещает быть интересным.
Правда, трудно сейчас работать. Солнышко долгожданное печет, леность весенняя. Душно в моем гостиничном номере, хочется на волю, к Иртышу, побродить.
Театр готовится отпраздновать 27 мая свое столетие! Репетируем юбилейную программу, предполагаются большие торжества.
Иногда вдруг остановлюсь на мосту через Омку и думаю: «Почему я здесь?» Странно на душе. Одиноко и тревожно…
А в общем, нельзя распускаться. Надо думать о работе, надо исступленно думать о работе.
Апрель 74 Омск
Впечатления от Иркутска самые теплые. Люблю такие города, со своим лицом, характером, в меру большие и уютные. Играли на телевидении два спектакля. Жил опять же в гостинице «Сибирь». Был в гостях у Миши и Риты Ройзенов. Выпили водки, поболтали. Потом ночью они провожали меня в гостиницу.
Разница с Москвой по времени пять часов. Далеко я забрался. На доме, где жил Вампилов, мемориальная доска: «выдающийся советский драматург». Чтобы стать «выдающимся», ему нужно было всего-навсего погибнуть.
14–16 апреля 74 Иркутск
Два года уместились в этих нескольких страничках, два сумасшедших года… Что-то находил, что-то терял. Потерял, думаю, больше. Приобрел «опыт». У Сартра: «человек обречен на свободу». Мне не кажется это парадоксом.
Перечитываю все, что написал раньше. Почти все — скелет. Поверхность. Остальное у меня за плечами, неотступно. Во мне. Некоторые оценки по отношению к прошлому меняются. Только некоторые. В основном стабильность. Хорошо это или плохо? Жалею, что писал мало, не часто. А надо ли больше? Все подвергать сомнению — единственный выход приблизиться к истине.
10 апреля 74
От Омска три с половиной часа на «Ракете» по Иртышу — Черлак. Маленький сибирский городишко на высоком берегу. Буду завтра играть с местным народным театром «Всего три дня». Ночую в крохотной гостинице, поздно уже, спать не хочется. Еще не репетировал с ними, совсем как Михаил Чехов. Уже не рад, что согласился. Здесь-то уж совсем невозможно быть одному. Может, Иртыш подарит мне что-нибудь завтра. Закат был нежный, холодный.
Поглотила жадная река
Славного донского казака.
На лице холодного заката
Кровяная чудится заплата…
25 мая 74. Черлак
Надо бы написать что-нибудь о юбилее театра. Очень уж это было пышно, с размахом, много гостей из разных городов, вручение ордена театру, банкет, каких я еще не видел, — да лень. Жарко. 32 градуса в Омске. Но все уже кончилось. Сегодня вечером отбываем в Уфу.
Последние дни были суматошными. Много пил, то у Хайкина, то у Лобанова, то бог знает где… Сделал несколько передач на телевидении. Вещи упакованы. Что еще? Читал Мариенгофа «Роман без вранья» — грустно. Все, все — прощай, моя келья, спасибо за приют. Пойду искать по свету.
I июля 74
Хорошо, что из Омска ехали поездом… Хотя и из окна вагона, но все-таки увидел Урал. Работаем в помещении Башкирского академического театра. Сборы полные, рецензии хвалебные. Открывались «Смертью Ивана Грозного», и мне пришлось с ходу играть Сицкого. Славный эпизод.
Времени свободного много (по сравнению с моими прошлыми гастролями бывают целиком свободные дни).
«Любовь» уже сыграли 4 раза, принимают на «ура». Завтра «Орфей». Надо выспаться как следует. Плоховато чувствую себя. На «Любви» закружилась голова, чуть не упал с бочки. С деньгами туго, как давно не бывало, ел один раз в день. Пока было солнышко, сходил раза три на реку, позагорал, купался в Белой речке. Письма получаю, да все не те… А тех уже и не жду. Осточертели гостиницы… с телефонами и телевизорами, репродукторами на стенах и пылесосами в коридорах, осточертели кафе и рестораны с бесконечной картошкой «фри» и бифштексами из свинины(!). Осточертело мелькание лиц. Нервы, что ли, обожжены. Устал улыбаться… Впереди Москва. Через полмесяца. Надо держаться. А что потом? Неизвестность, полная…
Вот еще интересно, Таня Ожигова рассказала по секрету — Киржнер собирается в следующем сезоне ставить «Царя Федора Иоаныча», на вопрос Артура, кто же Федор, ответил — Чиндяйкин. Забавно. Мне ничего не говорил.
В следующем сезоне — уф! Я-то на день вперед не загадываю. А лестно. Спать, спать.
Гостиница «Агидель». Уфа. 16 июля 74
Чем хороша Москва — всегда можно заправить на Кузнецком любимую шариковую ручку. Второй корпус гостиницы «Армения» в Столешниковом переулке — бойкое место. Работаем в театре им. Моссовета. Добиваем Москву сибирским искусством — аншлаги, спрашивают лишний билетик, принимают на «ура!». «Орфей» идет первым номером.
![Александра Гейл - Дневник. Поздние записи [СИ]](/uploads/posts/books/5561/5561.jpg)