Мария Покрышкина - Жизнь, отданная небу
Вечером, когда пришел Саша, я возмущенно спросила его:
- Ну зачем тебе надо было рассказывать Вадиму о наших отношениях? Ты знаешь, что он выкинул?
- Да уж знаю, он рассказал, как ловко вогнал тебя в краску. Не обращай внимания: он нас с тобой очень любит!
Вадим, как и многие летчики из Сашиного полка, весной 1943 года погиб на Кубани. Он был превосходным и бесстрашным летчиком. Саша всегда был уверен в том, что если бы Вадим не погиб, быть бы ему трижды Героем! Количество сбитых самолетов у них было бы почти одинаковое.
Родился Вадим Фадеев на Волге, в семье учителей. Был хорошо образован, начитан, прекрасно пел. Красив собой: почти двухметрового роста блондин с голубыми глазами. Озорства ради отрастил бороду лопатой.
Вадим бережно хранил выданный ему командующим армией документ - приказ о выдаче ему двойного продовольственного пайка и разрешении на индивидуальный пошив одежды и обуви. Из готового обмундирования ему ничего не подходило - все было мало.
Как-то он угодил к нам в лазарет, заболел! До сих пор не могу без улыбки вспоминать его на прогнувшейся почти до пола кровати. Вадим никому не давал скучать. Всевозможные истории в его переложении веселили всех. Ко мне, наверное, из-за Саши, у него было особое отношение. Стоило мне войти в лазарет, как он подхватывался с кровати, драпировался в темно-серое армейское одеяло и... лилась ария князя Игоря или "Эй, ухнем!". А то начинал декламировать монолог Гамлета - "Быть или не быть..."
Он и в полку был организатором самодеятельности. Ребятам так требовалась разрядка после каждого боевого дня.
Однажды я с нашим водителем Айзиком повезла о Махачкалу в эвакогоспиталь тяжелобольных. На обратном пути вижу: по одной из улиц города идут Вадим и Саша. Фадеев, заметив нас, выскочил на проезжую часть и, расставив руки, загородил дорогу. Айзик едва успел затормозить. Вадим открыл дверцу и галантно поклонился:
- Машенька, нижайше просим вас посетить фотоателье.
Я было запротестовала, ссылаясь на занятость, но тут вмешался Саша. И мы предстали перед фотографом, расположившимся тут же, на улице. Сначала снялись по отдельности, затем все втроем, а потом Вадим встал и попросил фотографа:
- А теперь сфотографируйте их вдвоем! Вы не смотрите, что девушка смущается. Я вас уверяю, что фотографию, которую вы сделаете, они будут хранить до конца своей жизни.
Эта фотография висит сейчас в Сашином кабинете на почетном месте. И каждый раз, когда я смотрю на нее, мысленно благодарю Вадима...
Манасские будни
Наступила осень 1942 года. Из сводок Совинформбюро и газет мы знали о происходящих на фронтах событиях. По растущему напряжению переподготовки располагавшихся у нас авиационных полков чувствовалось: назревает что-то серьезное. Но даже в самых смелых мечтах мы не могли предположить, какие грандиозные перемены ожидают нас в ближайшем будущем.
Вечером девятнадцатого ноября наш начальник связи принял по радио взбудоражившее всех сообщение.
- В последний час! - ликующе оповестил он. - Экстренное сообщение Совинформбюро: удар по группе немецко-фашистских войск в районе Владикавказа!
А еще через несколько дней - двадцать третьего ноября - по радио было передано новое экстренное сообщение Совинформбюро: "Успешное наступление наших войск в районе Сталинграда". В нем говорилось, что советские войска прорвали оборону гитлеровцев сразу в двух местах: с северо-запада и с юга Сталинграда и за три дня напряженных боев продвинулись на шестьдесят-семьдесят километров. Освобождены город Калач на восточном берегу Дона, станция Кривомузгинская (Советск), станция и город Абганерово.
- Здорово! - восхитился Андрей Труд. - За три дня на семьдесят километров!
- Постой, постой, - прервал его Покрышкин. - Ты карту припомни: Калач, Кривая Музга, Абганерово...
Выходит, гитлеровцев там окружили! Ты представляешь себе такое колечко, а?!
- Ну вот, - резюмировал Труд, - люди воюют, а мы тут сидим, в зоне пилотаж отрабатываем.
- И посидишь! - неожиданно сурово сказал Саша. - Пока не станешь настоящим истребителем, пока не изучишь новую машину на все сто, кому ты на фронте нужен? Сейчас обычных летчиков хватает, пойми ты это. Классные мастера воздушного боя нужны! Значит, нужно учиться.
Летчики усиленно и много работали, выполняя тренировочные полеты. Во время полетов на старте непременно дежурила наша санитарная машина. Мне дежурить на аэродроме доводилось редко, так как в основном я была занята в амбулатории. Но выпадала и мне удача, когда в мои нечастые дежурства летала Сашина эскадрилья.
Служил у нас в автороте шофер на стартере (с помощью этой машины запускали двигатели самолетов). Возраста, по сравнению с нами, он был солидного - сорока с лишним лет. Еще в прошлую зиму, постоянно ремонтируя свою старенькую машину (новых тогда у нас вообще не было), он заболел фурункулезом. Это заболевание и сейчас трудно лечится, а во время войны, учитывая наши условия и скудность лечебных препаратов, тем более.
Водитель бедный вконец измучился, весь пропах ихтиолкой и мазью Вишневского. Но как ни бились медики, болезнь не отступала.
Однажды я решила провести ему курс аугогемотерапии. Оба наших врача, попавшие на фронт сразу после получения дипломов, не имели необходимых навыков. Они не брались за этот метод лечения и меня не очень-то одобряли. Спасибо, поддержал начальник амбулатории. Суть аутогемотерапии в том, что у больного берется кровь из вены у локтя, кубиков десять - пятнадцать, и вводится ему же ниже спины. Уколы и вливания я делала мастерски - благо, занималась этим каждый день. Сказался и опыт - я до войны проработала в больнице два года.
Итак, с благословения начальника амбулатории я принялась за дело. Недели через две больному стало лучше, а спустя некоторое время он, ко всеобщей нашей радости, совсем выздоровел.
Километрах в тридцати от Манаса находился поселок Избербаш, а в нем небольшой базар, изобилующий, всевозможными восточными яствами. Для нас это изобилие было странным и удивительным. Кругом идет война, гибнут и голодают люди, а здесь - своя жизнь со своими заботами и, разумеется, с базарными ценами.
В одно из воскресений мы с девочками собрались у медпункта. Стояли и грелись на солнышке, обсуждая всевозможные события. Вдруг наше внимание привлек солдат, поднимавшийся по лестнице с каким-то белым мешком в руках. Оказалось - мой подопечный шофер. Он съездил на базар, накупил там орехов, фруктов и прочих сладостей и вот пришел угостить нас. Конечно, мы не могли устоять перед таким искушением. Запомнился этот случай потому, что он, кажется, был единственным нашим близким знакомством с щедротами юга, а еще Саша потом долго подшучивал по поводу моей склонности к "взяточничеству". Но однажды, вспомнив этот случай, он сказал:
