Николай Иванов - Кремлевское дело
Гонения на сотрудников госбезопасности весьма негативно сказались на дальнейшем расследовании, серьёзно осложнили работу Одним из самых пагубных последствий было уничтожение всех оперативных материалов по «бухарскому делу». Когда наша следственная группа прибыла в Ташкент, местные чекисты располагали множеством такой информации. Нам дали возможность прослушать фрагменты звукозаписи телефонных разговоров обвиняемых, познакомиться с документами по результатам наружного наблюдения, просмотреть обобщённые данные по агентурным донесениям. Мы намеревались скрупулёзно изучить, проанализировать, обобщить всю эту обширную и полезную информацию, что позволило бы более эффективно планировать следственные действия, определять приоритетные направления, выявлять слабые места в мафиозной паутине, действовать целенаправленно, а не вслепую. Но ничего не вышло. Из Москвы зачастили проверяющие. В результате началось планомерное уничтожение собранных оперативных материалов. Сотрудники местного КГБ позднее рассказывали, что большую часть информации уничтожили. Было сожжено около 70 томов. Некоторые документы искажались и переписывались заново. Офицеры, которые ещё вчера показывали нам интересующие следствие материалы, на все просьбы виновато опускали глаза: «Извините, у нас ничего нет». А потом полушёпотом просили забыть и никогда не упоминать о том, что именно они знакомили нас с какими-то документами. Иначе, вздыхали они, у них будут крупные неприятности по службе.
Материалов, содержащих существенную информацию, в нашем распоряжении оказалось немного. Неважно обстояли дела и с доказательственной базой. В отношении некоторых арестованных вопрос стоял ребром: либо освобождать их из-под стражи за недостаточностью улик, либо срочно добывать веские доказательства их виновности. Нам потребовалось немало усилий, прежде чем удалось выправить положение, сдвинуть дело с мёртвой точки. Более четырёх месяцев находилось дело в КГБ, шло по существу топтание на месте. За это время у коррумпированной бухарской номенклатуры прошёл первый испуг, она подготовилась к организованному отпору. И если в первые недели расследования на добывание доказательств требовались бы дни, то в изменившейся ситуации – уже месяцы. И всё же тяжело, со скрипом, но работа пошла, и вскоре проблемы с доказательствами виновности обвиняемых уже не было. А когда в конце 1983 г. нам удалось добиться освобождения Каримова с поста первого секретаря обкома партии, то сопротивление нашей работе заметно ослабло. Мафиози убедились, что мы обосновались в Бухарской области всерьёз и надолго, и уже каждый спасался в одиночку. Удалось найти взаимопонимание и со всеми арестованными. Начал рассказывать о своей преступной деятельности даже миллионер Кудратов. Дольше других упорствовал начальник УВД Дустов, который позднее так объяснил причину своего поведения. Незадолго до ареста он вручил 50 000 руб. министру Эргашеву, который обещал передать эти деньги Ю. Чурбанову и даже в случае ареста с его помощью обещал вызволить Дустова из тюрьмы. Тот всё надеялся, пока не убедился в тщетности своих ожиданий.
После нейтрализации республиканского КГБ мафия ни на минуту не выпускала из поля зрения нашу следственную группу. Используя свои связи в ЦК КПСС и других центральных ведомствах, Рашидов и его окружение предпринимали отчаянные усилия заполучить назад «бухарское дело», передать его местным правоохранительным органам. И, естественно, как могли, мешали нашей работе. В частности, осенью 1983 г , мы дважды намеревались этапировать Кудратова и Дустова в Москву, но о наших планах сразу же становилось известно в ЦК, начинался скандал. Руководство союзной Прокуратуры уступало нажиму, следовала команда: отставить. Что и было на руку тем, кто боялся упустить хоть какой-то контроль за отдельными звеньями дела. В этот же период под давлением рашидовского лобби заместитель Генерального прокурора СССР О. Сорока дал указание выделить из общего расследования и передать в республиканскую прокуратуру дело по обвинению Кудратова. Расчёт простой: не удалось отнять дело, так хотя бы расчленить его на части, помешать провести полное и объективное расследование. Мы категорически отказались выполнить указание начальства. Тем более, что ни одного законного основания для выделения кудратовского дела не было. Понимал это и Сорока. Трудно сказать, как бы стали развиваться события, если бы не изменилась ситуация. 30 октября скончался Рашидов, на смену ему пришёл И. Усманходжаев из ферганского клана. У него, в отличие от более дальновидного Рашидова, деятельность нашей группы в Бухаре пока серьёзного беспокойства не вызывала. К тому же крёстные отцы занялись дележом портфелей, что на время ослабило давление на следственную группу. Уловивший ситуацию Сорока не стал настаивать на выполнении своего незаконного распоряжения. Нам удалось отстоять целостность дела.
Черненко даёт добро
– Ну, теперь-то вы никого больше не возьмёте, прежние времена возвращаются, – не скрывая удовлетворения рассуждал доставленный на допрос бывший первый заместитель начальника Бухарского УВД Шамси Рахимов. Недавно арестованный полковник милиции уже успел покаяться в многочисленных фактах получения взяток от Музаффарова и других своих подчинённых, поэтому на встречах со следователями чувствовал себя раскованно, без прежнего напряжения и насторожённости:
– Андропов-то он злой на милицию был, Щёлоков ему всегда дорогу переходил. Поэтому он и взялся за вас. Вас ведь послали в Узбекистан приструнить МВД. Разве не так? Так. А для Черненко что КГБ, что МВД, лишь бы всё было тихо, шито-крыто. Они ведь с Брежневым как два близнеца были. Разве Константин Устинович допустит, чтобы и дальше проходили такие расследования? Они же в Москве понимают, что начинаются всякие разговоры, что это и их компрометирует, партию в целом. Так что можете заранее упаковывать чемоданы.
– Откуда у вас такая убеждённость, Шамси Абдуллаевич?
– Николай Вениаминович, да это же все знают. Вы-то в душе наверняка со мной согласны, только сказать не хотите. Я жизнь прожил, всего насмотрелся. Сколько московского начальства перебывало у нас в Бухаре. Многих мне приходилось сопровождать, одаривать, ублажать. Грозятся, разносы учиняют, а потом набьют себе карманы и уезжают довольные. А те, кто не брал, так подопьют и шепчут на ухо: «Найди хорошую девочку». И находил. Вы что, думаете им больно хочется, чтобы все их похождения известны стали? Кстати, знаете, что про вас и про ваших следователей в Бухаре говорят?
– И что же?
– А говорят так: «Рот есть – кушать не хочет». Удивляются, что все москвичи обычно такие жадные, только и знают, что хватать и побольше, а вы на них не похожи. Не берёте ничего, в столовой, в магазине расплачиваетесь. А ведь вы таких «тузов» зацепили, миллионы можете в карман положить. В группе у вас молодые ребята, а по девкам не бегают. Вот и удивляются люди. Они-то раньше другое видели. Но многие за это и уважают, убедились, что слово держать умеете. Поэтому и рассказывают вам много. Другим бы не стали.
