Виктор Носатов - Фарьябский дневник
Та сторона, которая выйдет победительницей сначала в дипломатической борьбе, будет клонить и к решительным боевым действиям…».
Согласно этим рекомендациям, в августе 1878 г. была принята попытка возобновить отношения с Афганистаном. В Кабул выехал генерал Столетов, отличившийся на поле брани во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., но явно не блиставший дипломатическим дарованием. По случайному совпадению, Столетов выехал из Ташкента как раз в день открытия Берлинского конгресса, который закреплял новый передел мира. Не успело посольство доехать до Кабула, как им была получена ташкентская почта, извещавшая об окончании работы конгресса. Генерал-губернатор Туркестанского края Кауфман советовал Столетову воздержаться от каких бы то ни было решительных мер и даже пустых обещаний.
11 августа посольство «Белого царя» на слонах въехало в Кабул. Почести, оказанные миссии в столице произвели впечатление даже на видавшего виды генерала. «Как хотите, а это чисто царская встреча», – не скрывая своего восторга, ликовал Столетов.
Через несколько дней после того как русские прибыли в Кабул, англо-индийское правительство известило эмира об отправлении в столицу своего посольства во главе с Н. Чемберленом.
Эмир Шир-Али-хан обратился за советом к Столетову, который, нисколько не задумываясь о последствиях, рекомендовал не принимать англичан. Тут же от имени России он надавал щедрых обещаний о финансовой и военной помощи в случае нападения англо-индийских войск. Однако возможность прибытия в Кабул англичан так напугала бравого генерала, что он решил немедленно обратиться в бегство, не разрешая своим спутникам брать никаких вьюков, и в десять дней был уже на границе.
Верный своему слову эмир так и не пустил английскую миссию в Кабул. Чемберлен, потерпев фиаско, вернулся в Пешевар.
2 ноября, по настоянию Лондона, Шир-Али-хану был направлен ультиматум с грозным предупреждением, что в случае нового отказа в приеме посольства будут открыты военные действия. Полагаясь на заверения Столетова о поддержке Россией антианглийского курса Афганистана, эмир ответил на ультиматум пренебрежительным молчанием. Англия объявила войну. Говоря о причинах, ее побудивших, британский фельдмаршал Робертс, не без остроумия, замечал: «Поучительно обратить внимание, как замечательно схожи были обстоятельства, приведшие к первой и ко второй афганской войне, то есть присутствие русских офицеров в Кабуле». Это довольно-таки меткое наблюдение английского полководца, по-моему, осталось актуальным и в наши дни.
В критическое для Афганистана время, когда англо-индийские войска шли на Кабул, эмир вместо конкретной помощи получал одно за другим письма за подписью Кауфмана. Вот содержание одного из них:
«Считаю нужным уведомить Ваше Высочество, что англичане, как мне точно известно, намерены сделать новую попытку примириться с Вами. Со своей стороны, я, как друг Ваш, думая о будущем, советую Вашему Высочеству, если англичане, как я уверен, сделают шаг к примирению, дать им ветвь мира».
Вот уж поистине, как говорится в известной афганской пословице, дружба сильного со слабым, что дружба погонщика с ослом.
А британцы, захватив Кабул и все ключевые дороги и перевалы, то и дело проводили карательные операции, чтобы хоть на время очистить прилегающие к столице ущелья от повстанцев. Горцы вновь показали свои когти и зубы.
За сотню лет до начала еще более кровопролитной афганской войны, в конце 1879 г., командующий сильно поредевшим экспедиционным корпусом генерал Робертс, не выдержав постоянных нападений повстанцев, спешно покинул осажденный со всех сторон Кабул. Немало сил и средств пришлось затратить, прежде чем столица была захвачена вновь.
«Я не вижу причин, – писал Робертсу вице-король Индии лорд Литтон в начале 1880 г., – почему бы нам не следовало тотчас по прибытии в Кабул заняться приготовлением нашего ухода из этой мышеловки».
До конца 1880 г. продолжалась вторая англо-афганская война. Только после полного поражения под Кандагаром, когда афганская армия перестала существовать, над горами воцарился недолгий относительный мир. Британский ставленник Абдурахман-хан полностью подчинившийся воле вице-короля Индии, ни в какие сношения с соседними странами больше не вступал.
Занятие русскими войсками Мерва в 1884 г. вызвало в правительственных кругах Великобритании большую тревогу, поскольку этот расположенный на пересечении множества караванных путей город был, по сути дела, ключом к торговле с Востоком. Англичане начали военные приготовления. Через год между Россией и Англией вспыхнул очередной конфликт, в который вновь был втянут Афганистан. Конфликт этот завершился вооруженным столкновением русских и афганских войск и занятием Кушки генералом Комаровым. В который уже раз «козлом отпущения» оказался Афганистан, лишившийся Пендинского оазиса.
Все это, в конечном и целом, привело к тому, что у афганцев сложилось вполне устоявшееся мнение в отношении к своему северному соседу. Ненависть правящих кругов к России была настолько сильна, что «присланного генералом Ивановым туземца с письмом эмиру Хабибулле, сыну и наследнику Абдурахман-хана, пришлось взять под свое покровительство, так как присутствующие на дурбаре афганцы хотели предать его смерти».
В дальнейшем ни попытки генерал-губернатора Иванова, ни другие какие-либо действия русского правительства, направленные на урегулирование торговых и других отношений с Афганистаном, ни к чему не привели. Но это не говорит о том, что афганская карта была выброшена из колоды имперских устремлений России на Восток. Совсем нет. Вместе с другими козырными картинками она придерживалась до поры до времени, чтобы в удобное время, вместе с другими, быть выложенной на стол для окончательного разгрома противника.
Империя, подчиняясь закону самосохранения, должна или расширяться (что неуклонно продолжалось на протяжении вот уже нескольких столетий), или распадаться.
Другого не дано. Вследствие этого к концу XIX в., забрав под свою руку земли Дальнего Востока и Сибири, император бросил войска на покорение Хивы, Бухары и Коканда, тем самым значительно расширив границы государства.
Несмотря на всяческие препятствия, чинимые англичанами, на очереди скоро вновь стал Афганистан. И деятельность по вовлечению этой свободолюбивой страны в лоно Российской империи велась не только в торговой или военной областях. Правительственные эмиссары, большие и маленькие, с помощью подкупленной азиатской знати пытались перетянуть на свою сторону если не народ полностью, то хотя бы племя или род. И это зачастую им удавалось.
