Петр Панчевский - Огненные дороги
От "следственной" комнаты до школьной ограды, представлявшей собой полутораметровую кирпичную стену, было около 20 метров. С Трифоном и Иваном Пулевским, моим одноклассником, мы прильнули к ограде и решили посмотреть, что за нею делается. В комнате находились капитан и два унтер-офицера. На дворе под окном стояли три местных кулака. Маринов, высунувшись из окна, сказал:
- Следующий Лазар Джонов. Какие за ним числятся преступления и что он заслуживает?
- Джонов? А, это хитрый коммунист. Много философствует и заслуживает хорошей взбучки, - отвечали "храбрые" сторонники переворота 9 июня.
Капитан вызвал жертву и начал задавать вопросы. Унтер-офицеры сопровождали его вопросы ударами.
В "следственную" комнату ввели моего отца. Кулаки осведомили "следователя", что это земледелец, опасный человек и что все его сыновья коммунисты. Отца начали бить. Он пытался усовестить палачей:
- Слушай, парень, не стыдно тебе меня бить? Я ведь ровесник твоему отцу.
Схватив револьвер, я хотел выстрелить в офицера, но Трифон отвел мою руку:
- Оставь этих гадов, мы еще с ними за все рассчитаемся.
После "умиротворительной" работы, которую проделала бандитская шайка капитана Маринова, возросла решимость значительной массы крестьян к борьбе против антинародного правительства. Все честные, трудолюбивые люди ходили озабоченные и часто спрашивали нас, комсомольцев:
- Ну что, разве ничего не будем предпринимать? Ведь ваша партия сильная, а мы все ее поддержим!
Поскольку из центра не поступало никаких указаний, партийная организация села поручила мне поехать в Лом и узнать, что происходит. В начале августа я отправился в город. Там встретился с Николой Аврамовым.
Каких-либо особых указаний я не получил, но Никола дал мне некоторые рекомендации и практические советы:
- Использовать все возможности и способы для вооружения коммунистов. Не поддаваться на провокации. Постоянно поддерживать состояние боевой готовности. Коммунисты должны делать все возможное, чтобы не попасть в тюрьму, а те, кому это угрожает, должны переходить на нелегальное положение.
Молодой, энергичный Никола вместе с Карастояновым и Беремлиевым возглавлял в то время группу в городском комитете партии Лома, выступавшую за проведение активных действий еще 9 июня.
Эти указания околийского комитета партии, переданные в форме советов Николы, были неофициальными, но они полностью подтверждали нашу оценку положения и совпадали с общим настроением трудящихся масс. Мы хорошо понимали, что необходимы решительные действия против готовящегося удара по коммунистам со стороны фашизма. Поэтому, когда позже мы получили официальные указания о прямой подготовке вооруженного восстания на основе решения ЦК партии от 5-7 августа, вопросы практической работы по его проведению, материально-техническому обеспечению, планированию боевых действий и другие меры приобрели первостепенное значение.
Прежде всего мы сосредоточили все усилия на том, чтобы достать как можно больше оружия. В начале сентября, темной ночью, во дворе соратника Ботева деда Спаса Цекова партийная организация села провела совещание. На нем присутствовали секретарь партийной организации Бено Гергов, Благой Иванов, Алексей Христов, Трифон Николов и я. Основным был вопрос об оружии.
Трифон Николов сказал, что может приобрести оружие у одного человека из села Ботево, но для этого нужны деньги. Наши возможности в этом отношении были небольшие: удалось собрать 2800 левов. Трифон сразу поехал в село Ботево, но не смог купить оружия, так как человек, который должен был его встретить, не явился.
В это время полиция уже начала проводить аресты. В селе были задержаны Благой Иванов и три брата - Спас, Цено и Иван Еленковы, все члены БЗНС. 12 сентября арестовали Трифона Николова и отвезли в Оряхово. Атмосфера становилась все более напряженной. Начались аресты активных коммунистов в соседних селах. Обсудив создавшееся положение, наша организация решила, что Благою Иванову и мне необходимо перейти на нелегальное положение, так как нас могли арестовать в первую очередь.
23 сентября мы узнали, что произошло восстание в городах Лом и Фердинанд, а также в ряде сел. Вечером 23 сентября мы с Благоем Ивановым и некоторыми другими товарищами обсуждали вопрос о том, как захватить общину. В это время в другом конце села послышались ружейные выстрелы. Оказалось, это нам на помощь спешили около десяти товарищей из села Крива-бара. Вместе с ними мы немедленно двинулись к общине, открыли огонь и бросили несколько ручных гранат в окна. В общине не застали никого: староста и стражник успели скрыться. Так в ночь на 24 сентября 1923 года власть в селе Бутан перешла в наши руки. Соседи из Крива-бара ушли, а мы начали арестовывать старосту, стражников и особенно активных кулаков и фашистов.
Рано утром 24 сентября коммунисты Алексей Христов, Горган Мечников и я вместе с двумя земледельцами Василом Младеновым и Спасом Стойковым провели первое совместное собрание, посвященное установлению новой власти и проведению первых революционных мероприятий. На этом заседании было решено создать революционный комитет вместо ранее существовавшей в общине трехчленной комиссии.
В революционный комитет вошли пять коммунистов, а также Александр (Сандо) Микин и еще один член БЗНС, имени которого я не помню. Помню только, что он был кавалеристом во время войны и, когда на другой день, 25 сентября, пришлось пойти на помощь восставшим в селе Бойчиновцы, он с готовностью откликнулся, сказав: "Раз придется вести бой, дайте мне коня, я кавалерист!"
Революционный комитет единогласно избрал меня председателем. Это было сделано по предложению Васила Младенова.
- Он молодой, энергичный, к тому же учитель, сумеет организовать работу, - сказал Васил.
Васил Младенов был трудолюбивым и честным человеком, он пользовался уважением в селе и в местной организации БЗНС. Когда у власти находился Александр Стамболийский, Младенов не увлекался политиканством и административным карьеризмом. Он правильно оценил антинародный режим Цанкова и сам пришел к выводу о необходимости единства действий с коммунистами против засилья монархии и крупного капитала. Васил Младенов понимал, что коммунистическая партия обладает более высокой организованностью и революционной силой, что она тоже в борьбе с эксплуататорами защищает интересы трудящихся как города, так и деревни. Его предложение об избрании меня председателем революционного комитета было единодушно всеми поддержано. Люди верили в новую власть, в ее долговечность и понимали необходимость хорошей организации.
