Михаил Дьяконов - Амундсен
Но все-таки экспедиция Бэрда, происходившая одновременно с полетом «Норге», не могла особенно порадовать Амундсена. Ему было бы гораздо приятнее, если бы Бэрд совершил свой смелый полет на Северный полюс после окончания амундсеновской экспедиции. Однако помешать Бэрду было нельзя: Ледовитый океан действительно принадлежит всем!
Пятого мая утром «Норвегия» покинула ангар в Гатчине. С разрешения Амундсена корабль сопровождал до Шпицбергена один советский журналист. Через сутки экспедиция прибыла благополучно в Вадсо и после короткой остановки и отдыха направилась прямым курсом на Шпицберген. В семь часов утра седьмого мая эта часть перелета закончилась — дирижабль был введен в ангар в Кингсбэе.
Тем временем Бэрд, уже прибывший в Кингсбэй на пароходе «Чантир» за несколько дней до прилета туда «Норвегии», лихорадочно работал круглые сутки — на Шпицбергене уже настал полярный многосуточный день, — чтобы поскорей подготовиться к полету. Амундсен, прибывший в Кингсбэй морским путем еще 21 апреля, поручил метеорологу экспедиции Финну Мальмгрену оказывать всяческое содействие американцам и давать Бэрду метеорологическую сводку.
Планы Бэрда больше всего тревожили Нобиле. Хотя один из моторов «Норге» выбыл из строя во время перелета до Шпицбергена и, кроме того, нужно было пополнить запасы газа и бензина, однако Нобиле сообщил Амундсену, что об'ем работ можно сократить и приготовить корабль к полету в самый краткий срок, если только Амундсен хочет обогнать Бэрда и совершить полет — скажем, до полюса и обратно — раньше американцев.
Амундсен отклонил это предложение.
— Мы вовсе не стремимся прежде всего и раньше всего к полюсу. Наша задача гораздо важнее и размах ее шире, — сказал он. Его целью было обследование «недоступной области» между Северным полюсом и Аляской, которой еще не видел никто. Умудренный опытом тридцатилетней работы в Арктике и Антарктике он знал, какой риск влечет за собой преждевременное начало полярной экспедиции, еще не готовой ко всем трудностям и не располагающей всеми средствами для борьбы с препятствиями. Как он был прав… Два года спустя Нобиле показал всему миру, к чему приводит такая ничем неоправданная спешка!
Бэрд стартовал в 2 часа утра 9 мая, на другой день после прибытия «Норге». В сопровождении только одного летчика — Флойда Беннета, норвежца по происхождению, без больших запасов снаряжения и провианта он за пятнадцать с половиной часов совершил отважнейший полет до Северного полюса и обратно без посадки. Впрочем, так только он и мог лететь — всякая посадка, тем более вынужденная, означала бы для него гибель.
Не без волнения провел Амундсен эти часы. А что если Бэрд не вернется? Ответ на это был бы один: тогда придется отправляться на розыски Бэрда на «Норге», и, значит, откладывать собственную экспедицию. Разумеется, Амундсен ни на минуту не сомневался, что именно так он и поступит! Однако помогать американцам, а тем более спасать их, не пришлось.
В пять часов дня послышался гул мотора и через несколько минут «фоккер» Бэрда — «Джозефина Форд» показался высоко над горами в северной части горизонта. Еще несколько минут, и машина плавно пошла на спуск и остановилась на том самом месте, которое покинула в это же утро. Амундсен был одним из первых, кто прибежал к месту посадки аэроплана и заключил в свои об'ятия Бэрда, а потом Беннета, в радостном волнении выскакивавших из кабинки на лед.
Вечером 10 мая все было готово для отлета «Норге», и на другой день утром Амундсен отправился в свое замечательное воздушное путешествие, которое продолжалось 72 часа. Дирижаблю предстояло пролететь от Шпицбергена до мыса Барроу около 3 500 километров (по прямой линии). Все это расстояние было покрыто благополучно, как и добавочные 1 600 километров от мыса Барроу до местечка Теллер на Аляске, где приземлилась «Норге». Северный полюс остался позади в 1 час 25 минут (по Гриничу) в ночь на 12 мая. Разумеется, точно определить его с воздуха было немыслимо. Пришлось удовлетвориться приблизительным вычислением.
И вот те самые руки, которые 14 лет тому назад водрузили норвежский флаг на Южном полюсе, теперь сбросили такой же флаг на полюс Северный!
Все честолюбивые мечты Амундсена теперь сбылись! Еще несколько часов, и впереди показались темные в пятнах снега отлогие берега мыса Барроу. Вот и Уэнрайт, где Амундсен провел столько месяцев с Омдалем. Вот Модхейм… Воспоминания сменялись воспоминаниями. Амундсен мысленно пробегал свою жизнь: да, сделано много! Он первым совершил сквозное плавание северо-западным морским путем. Он обогнул — впервые за всю историю человечества — все побережье Северного Ледовитого океана вдоль берегов Америки и Азии. Он совершил кругосветное плавание и в Антарктике. Он первым достиг Южного полюса. Он первым совершил длительный полет в Арктике на аэроплане и первым пролетел на управляемом воздушном корабле над Северным полюсом и пересек всю область полярного бассейна от берегов Европы до берегов Америки. Он участвовал в первой зимовке в антарктических водах и первым зимовал на Ледяном барьере Росса. Он девять раз зимовал в полярных странах, причем три его зимовки были добровольными. Он — единственный в мире человек, который совершил плавания и северо-западным и северо-восточным проходами и побывал и на Южном и на Северном полюсах.
Да, замечательный трудовой список! Каждого из этих достижений было бы вполне достаточно для любого полярного деятеля, чтобы прославить его навеки. Но исчерпывались ли этим списком все задачи, которые может поставить перед собой исследователь Арктики или Антарктики? Конечно, нет! И Амундсен в эти минуты, когда он стоял рядом с Вистингом, всматриваясь в развертывающиеся под гондолой дирижабля узоры трещин и разводий в дрейфующих льдах, был далек от мысли, что экспедиция «Норге» — «последнее великое предприятие его жизни». Стоя плечом к плечу с ним в этой же гондоле, управляет рулем взволнованный, нервничающий человек, которому суждено через два года стать косвенной причиной его гибели…
Четырнадцатого мая около семи часов утра по гриничскому времени «Норге» опустилась в Теллере. Первый перелет от континента до континента через Северный полюс был завершен!
Мы не можем останавливаться здесь на подробностях этого перелета. Для рассказа о том, как он протекал, как Нобиле нервничал и своими странными распоряжениями и маневрами не раз едва не вызывал ужасной катастрофы, как Рисер-Ларсен выводил корабль из опасного положения, как потом Нобиле хвастался своим мужеством и хладнокровием и приписывал всю честь успешного проведения экспедиции себе, как обвинял норвежцев в том, что они только и делали, что спали, тогда как он был всегда на посту во всеоружии своих опыта и знаний — для рассказа обо всем этом нужна не одна страница. Удовлетворимся пока тем, что полет закончился благополучно, и Амундсен честно сделал попытку забыть о неизбежных недоразумениях и столкновениях, сопровождающих каждую экспедицию и всякое дело. «Прекрасная и привлекательная черта человеческого характера, — пишет он, — пытаться забыть обо всем этом, когда старания и труды привели к счастливому результату, и похоронить все в приятном забвении, даваемом общим счастием».