Даниил Журавлев - Огневой щит Москвы
Помнится, 14 ноября 1941 года вражеская авиация несколько раз предпринимала попытки прорваться к городу. Летчики и зенитчики успешно отражали атаки противника. На командный пункт то и дело поступали донесения об уничтожении неприятельских самолетов. Позвонил и командир 193-го зенитного артиллерийского полка майор М. Г. Кикнадзе:
- Сбили "Мессершмитт-109", - доложил он. - Самолет упал рядом с батареей старшего лейтенанта Гургеняна.
- Поедемте посмотрим, - сказал присутствовавший на КП Маршал Советского Союза С. М. Буденный. - Обязательно нужно съездить.
Отдав необходимые распоряжения полковнику С. И. Макееву, я поднялся наверх.
И вот мы в Баковке, городке, где располагался командный пункт 193-го полка. Майор Кикнадзе доложил, что летчик сбитого "мессершмитта" погиб, пытаясь выброситься с парашютом.
Мы осмотрели самолет. Два снаряда угодили в него прямым попаданием: один - в мотор, другой - в фюзеляж. По "мессершмитту" вели огонь воины подразделений старшего лейтенанта X. С. Гургеняна, лейтенантов Е. М. Данилова и В. Т. Ильюшина.
Пока мы занимались осмотром, стало смеркаться. И тут вдруг в потемневшем небе замелькали разрывы зенитных снарядов. Они все приближались. И вскоре мы увидели группу вражеских бомбардировщиков, вокруг которых то и дело вспыхивали и гасли шапки разрывов. Бомбардировщики пытались вырваться из этого смертоносного кольца, но на флангах зоны огня барражировали наши истребители. Они ожидали, когда зенитчики "отдадут" им цели.
Я видел, как Семен Михайлович то и дело от удовольствия разглаживал свои пышные усы и притопывал ногой.
- Молодцы, буквально молодцы! - хвалил он зенитчиков.
Вот задымил и пошел со снижением к дальнему лесу один из бомбардировщиков. Видно было, что получили повреждения и другие неприятельские самолеты. И тут зенитчики прекратили огонь. Немедленно на врага устремились истребители. Нам не удалось увидеть конца этого интересного боя. Самолеты скрылись вдали, и мы только слышали, как где-то в высоте раздавался дробный перестук авиационных пулеметов.
Вечером, как и обычно, я докладывал И. В. Сталину об итогах нашей боевой работы. Услышав, что в течение дня войска Московской противовоздушной обороны сбили 42 вражеских самолета, Верховный Главнокомандующий усомнился:
- А не преувеличиваете ли вы, товарищ Журавлев?
- Нет, товарищ Сталин, - ответил я, - все точно. Можно комиссию создать и проверить.
Комиссия действительно была создала и подтвердила наши данные.
Нужно сказать, что подсчет боевых трофеев на войне - дело, безусловно, сложное и неточности возможны. Особенно трудно учесть все сбитые в воздушных боях и огнем наземных средств неприятельские самолеты. Попробуй учти, сбит самолет или нет, если он со снижением уходит на свою территорию или падает в труднодоступной местности (лес, болото), где не удается обнаружить его обломков. Но мы стремились быть точными. Я требовал от командиров частей подтверждения: справок от местных советских, общественных и военных организаций, в которых указывалось бы место и время падения сбитых в их районе вражеских самолетов.
В некоторых случаях мы не записывали трофеи да боевой счет той или иной части, если не получали достаточно убедительных доказательств.
Труднее было установить конкретно, какой батарее записать сбитый самолет. По одной и той же цели огонь обычно вели несколько подразделений. Установить, чей залп оказался поражающим, было невозможно.
Подчас мы просто записывали сбитый самолет на боевой счет лучшей батареи из участвовавших в бою. Никто против этого не возражал: раз подразделение зарекомендовало себя лучшим, значит, и доля его в достижении победы наверняка большая. Конечно, все это условно. Но установление "боевых счетов" имело весьма большое воспитательное значение.
Партия и правительство высоко оценивали боевые дела защитников столицы. За оборону Москвы 22 летчика Московской противовоздушной обороны были удостоены звания Героя Советского Союза, многие авиаторы, зенитчики, прожектористы, аэростатчики, вносовцы награждены орденами и медалями. Безусловно, признанием и их заслуг является награждение в 1967 году Московского округа противовоздушной обороны орденом Ленина. Этой награды воины ПВО столицы удостоены за боевые заслуги в период Великой Отечественной войны и за успехи в учебе в мирные дни.
Глава 9.
Наш противник - 2-й воздушный флот
В небе Подмосковья - "Легион Кондор". Командование люфтваффе просчиталось. Немного истории. Почему не рвались бомбы. Противник вынужден менять тактику. Побеждают сильные духом.
Меня часто спрашивают: "Как вы думаете, почему немецко-фашистская авиация не использовала фактор внезапности и не попыталась нанести удар с воздуха по нашей столице в первый день войны? Ведь, безусловно, соображениями гуманности это не вызвано".
Чувства гуманности тут, конечно, ни при чем. Они полностью отсутствовали у фашистских заправил. Ведь Гитлер и его приспешники вели войну на уничтожение и не скрывали этого.
Истинная причина заключалась в другом. Верховное немецко-фашистское командование не решалось в первый месяц войны распылять силы авиации, пока сухопутные войска не выполнят ближайших оперативных задач.
Существовала и еще одна причина, заставившая руководителей вермахта отложить на месяц начало налетов на Москву. Полеты бомбардировщиков без сопровождения истребителей на большое расстояние в светлое время суток были очень рискованны. А в июне, как известно, ночи короткие. При полетах с дальних аэродромов бомбардировщики не успели бы затемно дойти до Москвы, выполнить свою задачу и вернуться обратно. Они неизбежно несли бы большие потери.
Следует сказать, что и в дальнейшем, в более благоприятных условиях, противник предпочитал ночные полеты. Из 122 налетов, совершенных вражескими бомбардировщиками на Москву в 1941 году, только 32 предпринимались в дневное время, да и то главным образом при плотной облачности.
Готовясь к проведению налетов на Москву, гитлеровское командование сосредоточило на аэродромах Польши, Белоруссии, Прибалтики отборные части 2-го и 8-го авиакорпусов, входивших в состав 2-го воздушного флота, самолетный парк которого насчитывал в строю свыше тысячи машин. Там же дислоцировалась и 53-я авиационная эскадра дальних бомбардировщиков под названием "Легион Кондор". Ее летчики заслужили недобрую славу убийц мирного населения. В их послужных списках были бомбежки городов республиканской Испании, разбойничьи налеты на города и села Польши, Югославии, Греции. Многие асы из "Легиона Кондор" получили награды за бомбардировки французской территории и налеты на Лондон. Словом, это был цвет фашистской авиации. На вооружении эскадры состояли лучшие в немецких военно-воздушных силах самолеты-бомбардировщики "Хейнкель-111".
