Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том I. 1856-1858. Книга 2. Духовные опыты. Наблюдения. Советы
Для человека немного нужно, лишь бы он не был жаден. Жадность — вот беда наша! Скупость — вот слепота наша!
Часто человек под личиною доброхотного подаяния скрывает, сам того не замечая, скупость и любостяжание. Испытайте его и вы увидите.
Нетребуйте от него вдруг и сряду нескольких больших жертв — и вы заметите, как неглубока, поверхностна его добродетель доброхотного подаяния. Он откажется от этих пожертвований или, если неизбежно нужно принести их, будет делать это с ропотом.
Видно, Богу угодно, чтоб три шурина за известную цену жили у меня; и не за большую.
О СЛЕЗАХО благотворнейший ток слез! После тебя прекращается самая мучительнейшая, отчаянная болезнь сердца, причиненная грехом, выходит из сердца лукавый и убегает далеко. Даруй же мне, Господи, всегда горькие слезы после каждого греха!
Бог, сказано, искушаше Авраама (Быт. 22, 1). Слышишь? Так Он искушает и всякого, старающегося жить добродетельно, чтобы поставить его в надлежащем виде пред лицем Его Самого и чрез то очистить его, как золото, от всякой удобосгораемой, нечистой примеси.
Как важна, многознаменательна в порядке нравственном жизнь нашего сердца, чистота или нечистота его, его страстное или спокойное, бесстрастное состояние! Когда оно нечисто, подвержено страсти, тогда — увы! — не ждите от человека, у которого такое сердце, никаких хороших поступков: он сам не свой, а если бесстрастно, спокойно — тогда все у него идет плавно. Сердце обыкновенно и ум увлекает за собою: этот, обыкновенно, большею частию вторит сердцу. Потому часто бывает, что если на сердце у человека тяжело, если оно совсем не расположено к какому–либо делу, хоть бы очень нужно было делать его, — в это время отказывается служить и ум: он затмевается, а оттого иногда и самые уста невольно заграждаются. И потому необходимо всячески хранить свое сердце в мире, в бесстрастии.
Заглядывай чаще в свое сердце, спускайся в глубь его: приведи в ясность сознания все, что в нем есть худого, и излечи во вздохах сожаления или в горьких слезах раскаяния всякое зло, скрывающееся в глубине сердечной.
Ах! Как многие остаются беспечными в отношении к своему сердцу: не хотят заглядывать в него и рассматривать тщательно, что в нем накопилось худого. Очень много теряют такие люди для своего спасения!
Братия! Был я на могиле, только что вырытой для покойника, и видел на поверхности вырытого могильного песка много голов человеческих, совершенно обнаженных от мяса, — с одними костями и отверстиями бывших чувств. Тут торчали челюсти с зубами; видна была темная глубина глазная, отверстия от ноздрей и ушей; черепа эти были попираемы людьми. Я повернул ногою один череп и подумал: ведь это наши черепа; ведь и мой череп будет, может быть скоро, таким же, и моя гордость, мое величание скоро будут, как говорит Иов, подобны пепелу. — Ах! Люди суетные! Придите, посмотрите на эти черепа и подумайте, что с вами будет, — и отбросьте в своей жизни то, что составляет только пищу тления.
При находе страстей обыкновенно идет сначала и ми, по крайней мере, большею частию бывает (у людей, которые не первому натиску неприятеля уступают победу) борьба помыслов страстных, возмутительных, мнимо справедливых с помыслами добрыми, противоположными, христианскими. Надобно стоять в этой борьбе твердо, мужественно и не уступать врагу победы. Помыслы добрые должны восторжествовать над противоположными им, хотя бы это стоило человеку и пожертвований, по–видимому таких, коих, по его расчету плотскому, не следовало делать. Пожертвования эти обыкновенно бывают больше плотские, чувственные: в гневе — уступка каких–нибудь своих прав; в распутстве — отказ чуаственности; в скупости — отказ себе в деньгах, которого бы не следовало делать по расчету плотскому, и проч. Но та беда, что обыкновенно мало или вовсе не противятся приступам страстей, и оттого они, взявши силу над людьми, тиранят их (об Исаве). [95] — Довольство всем и всеми в спокойствие душевное — вот что должно быть постоянно предметом твоих забот и стараний, вот что делает человека счастливым в жизни; вот состояние, в котором ты должен быть всегда, постоянно.
Отчего Спаситель удивился вере сотника? — Оттого, что эта вера была достоянием чистого, доброго, простого сердца сотника и была редкостию между тогдашними людьми. Хотя вера есть дар Божий, но этот дар дается только людям с сердцем, способным вместить такой дар.
У тебя нет христианского смирения, всеми мерами старайся приобрести его. Без него никогда не будет у тебя живой, плодотворной веры в сердце.
Превращу праздники ваши в жалость (Ам. 8, 10), говорит Господь. И мне это Господь сделал во гневе Своем на меня.
О вера! О упование! Не оставляйте меня! Боже мой! Не удаляйся от меня!
Сомнение, малодушие, смущение — от неверия, от безнадежности: я — в постоянной, душевной борьбе: почти минуты нет мне покоя. То страсти, то помыслы разные борют меня.
Вы молитесь, но не знаете, доходит ли молитва ваша до Бога. Доходит, братия, непременно, если вы молитесь не телом только, но и душою, сердцем, и чем больше молитва ваша искренна, усердна, тем скорее услышит вас Бог. Смотрите, Иисус Христос молился Отцу Своему — и как скоро получал ответы на Свою молитву. Так и ваши молитвы слышит Бог непременно, хотя вы и не знаете, как это бывает. Бог, братия, недалече от единого коегождо нас (Деян. 17, 27): Он одесную нас. — Только молитесь духом, только кладите на сердце слова молитвы — и Он услышит вас. Сладость на сердце, свет в уме скажут вам об этом.
Сначала очисти сердце, а потом старайся прививать к нему веру, надежду и любовь. Говори себе чаще: «Я — странник и пришлец на земле».
Спаситель мой с учениками Своими не имел где главы подклонйть и жил с ними добровольными приношениями. А я имею и кров надежный и постоянный, верный кусок хлеба. Что же мне остается пожелать? Ничего. Нужно только благодарить Бога и делать дела [96]. Спаситель мой — образец мой. Он всем учением, всею жизнию, всеми делами Своими показал, что к настоящей жизни и ее благам привязываться не нужно, что прежде всего нужно искать Царствия Божия и правды его. Так и ты докажи делами свою перу в будущую жизнь, покажи свое пренебрежение к настоящей, к благам ее. Ты священник: ты пример должен показывать другим своею жизнию. А как мы далеко заходим в привязанности к настоящей жизни с ее благами, как гнетем, мучаем свое сердце этой привязанностиюЗ О сети диавольские! Добродетель бескорыстия, нелюбостяжания! Поселись в сердцах наших! Сколько привязанностей страстных — столько и сетей диавольских.
