Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том I. 1856-1858. Книга 2. Духовные опыты. Наблюдения. Советы
Грех неизбежно влечет за собою мучение; чтоб избавиться от мучения, нужно очистить грех слезами чистосердечного раскаяния. Бог велик и праведен. Мы — ничтожны; рука Его всегда над нами.
Подвизайся в молитве и очищении сердца. Бог призирает на труды твои и увенчает их по достоянию в свое время. Ты мал, ничтожен, и тебе кажется — не стоишь Божия о тебе промышления? Но не такими ли малыми и ничтожными поначалу были все почти святые, и однако же потом за их усердие к Богу, за их подвиги в очищении себя Бог прославил их. (Например, Зосима и Савватий Соловецкие; Антоний Сийский и многие другие). И они также считали себя ничтожными. Ах! Как несомненно, что для Бога мы — все равны; за всеми Он одинаково назирает и всех оценивает единым взором Своим!
Думают, что грех — ничего, но грех — ужаснейшее, мучительнейшее, действительно существующее зло, от которого избави Бог всякого человека.
Я согрешил, но упование мое — Отец, прибежище мое — Сын, покров мой — Дух Святый [91].
Во время всякой службы зри умными очами к Богу и отнюдь не думай о людях. Что они для тебя? Овцы, следующие на глас твой.
О робость! О малодушие непонятное!
Главное дело — не отчаивайся, всегда надейся на милосердие Божие. Говори: велики немощи человеческие!
Священнику. Не оскорбляй Господа неверием п холодностию при совершении таинств и каких бы то ни было треб и всевозможно старайся поселить в сердце веру. Когда идешь совершать какую бы то ни было требу, ты неси непременно г собою и веру. Без веры не совершай ни одной требы. — Ты дело имеешь с Господом, но ты Его не видишь, поэтому легко природе нашей, приникшей к чувственному, забыться и вместо невидимого, но присущего Господа, иметь дело с тенью, с ничем. Вот отчего бывают иногда так тяжелы молитвы, произносимые без веры. Кроме норы в Господа имей искренность сердца во иремя молитв: в них Церковь от всего искреннего, светлого, любящего сердца желает приемлющим таинство или какую–либо требу духовных или телесных благ. И ты вседушевно, искренно желай вместе с Церковию этих благ. — Господи! Ты Сам даруй мне эту веру и эту искренность в молитве! — Господи! Даруй мне но произносить без веры в Тебя, без искренности сердца ни одной молитвы.
Свобода, самодеятельность ума и сердца в молитве необходимы, как и при чтении книг.
Молитва, с верою произносимая, выгоняет из души смущение и боязнь сатанинскую. При молитвах нужно исчерпывать умом и сердцем всю силу молитв, всю силу слов их.
Во мне действует порою ложный стыд, тщеславие, гордость, самолюбие.
Поэтому гнев <?> твой глуп и грешен: он — плод ложного стыда или тщеславия.
Молитва тогда хороша, когда молящийся вместе с молитвою предается спокойному созерцанию.
От смущения и боязни, яже от диавола нам пребывающия [92] во время молитв общенародных, легко избавиться сосредоточением сердца на предмете молитвы и чувством смирения пред Богом. Домашнею молитвою ты удобно прогоняешь из сердца смущение. Почему же и не общественною?
Углубляйся сердцем в истины веры, переживай их сердцем — и сердце твое утвердится на камне веры. Бойся поверхно<стности> в чтении и в молитве: беда от нее. Тогда как ты не заботишься глубоко проникать сознанием спасительным, очищенным, в сердце свое, диавол сеет в нем свои плевелы и растлевает его.
Когда душа выйдет из тела, оно становится безжизненно, холодно, безобразно; кругообращение и водотворение разных жидкостей прекращается: остается мертвая, безжизненная глыба земли. Точно так же будет и с землею, если отнять у нее Животворящего Духа Божия: вся жизнь в ней и на ней исчезнет; она будет холодна, безжизненна, не будет в ней этого животворного движения жидкостей в разных телах [93] природы.
Утешай себя мыслию об исправном совершении всех прочих треб, по милости Господней — и возуповай, не отчаивайся. Соверши мя, Господи, во стезях Твоих, да не подвижутся стопы моя (Ис. 16, 5).
(Причина смущения во время молитвы есть недостаточная сосредоточенность в молитве.) Молитва сеть духовная пища. Как телесная пища оказывается почти безвкусною, когда мы употребляем ее очень спешно, с жадностию, так и духовная пища теряет гной вкус для нашей души, когда мы произносим слова ее очень спешно, с намерением скорее кончить. В обыкновенном вкусе язык разлагает пищу на составные ее начала и в этом разложении находит для себя вкус; так и в душевном вкусе душа разлагает молитву на ее начала, то есть на слова ими понятия, и находит для себя в этом вкус. Без разсложения молитвы, без усвоения ее себе нельзя находить сладость в молитве.
Из бесконечного множества сущего останавливайся чаще всего на Трех во едином Существе — от Коих всякая сущность, и всем существом благоговей пред Ними. В Отце, Сыне и Духе Святом — средоточие всякого бытия.
Просвети меня, вразуми меня, наставь меня, Господи мой, Господи, да не согрешу Тебе…
Как богатый человек пренебрегает и золотом, бросая его часто без цели и без нужды, так мы пренебрегаем лучшими всякого золота, прекрасными… [94]
Довольно… но если бы и нет… мир лучше довольства.
Страсти выгоняют из сердца Христа и Духа Святого. О! Как же нужно не пускать их в сердце!
Как клопы, педикули и блохи, также внутренние пресмыкающиеся — глисты и черви — распределяются природою людям для того, чтобы они высасывали у них лишнюю кровь и лишние соки, так и тунеядцы у некоторых, не бедных, людей имеют по отношению к этим подобное же назначение: высасывать у них лишнее достояние, чтоб оно не послужило к порче человека, им обладающего. Вот польза от тунеядцев!
В природе вода наполняет землю и растения, а солнечная теплота усвояет влажность и ток земной частицы растениям. Так благодать Иисуса Христа напояет сердца христиан, как вода (реки от чрева его истекут воды живы) (Ин. 7, 38), а Дух Святой, как животворящая теплота, усвояет ее сердцам их.
Для человека немного нужно, лишь бы он не был жаден. Жадность — вот беда наша! Скупость — вот слепота наша!
Часто человек под личиною доброхотного подаяния скрывает, сам того не замечая, скупость и любостяжание. Испытайте его и вы увидите.
Нетребуйте от него вдруг и сряду нескольких больших жертв — и вы заметите, как неглубока, поверхностна его добродетель доброхотного подаяния. Он откажется от этих пожертвований или, если неизбежно нужно принести их, будет делать это с ропотом.
Видно, Богу угодно, чтоб три шурина за известную цену жили у меня; и не за большую.
