Вольфганг Нейгауз - Его называли Иваном Ивановичем
- Вы имели собственное дело? - снова спросил капитан.
- Я кузнец. Мастер. На карточке - мои друзья.
Пленный даже не повернул головы, даже не взглянул на фото. Однако краем глаза он косился и на Морозова, и на Тихомирова, и на комиссара бригады. Они сидели на скамейке и слушали, как проходит допрос. Было непонятно, почему пленный так вызывающе себя ведет. Фотографии, которые Дударев перебирал в руках, оказались весьма любопытными. На одной из них Фельдхубер был снят перед домом с собакой, на другой он же в машине, на третьей - большой портрет Фельдхубера. И даже на семейном снимке его фигура как бы заслоняла всех остальных членов семьи.
Капитан щелкнул пальцем по крупной фотографии Фельдхубера и спросил:
- Сколько лет вы носили вот этот значок?
- Не знаю, - прозвучал ответ. Шменкель переглянулся с капитаном.
- Зато я знаю. Раз вы тогда носили золотой значок члена нацистской партии на лацкане пиджака, значит, вы были приверженцем фюрера. И в вермахт вы вступили добровольно. Не так ли?
Пленный вздрогнул. Глаза его злобно сверкнули, но он тут же потупил взгляд. Вместо ответа пленный лишь недоуменно пожал плечами.
- С какой целью ваше подразделение остановилось в Симоново? неожиданно спросил капитан.
- Это вы скоро сами узнаете, только не от меня.
- Я советую вам обдумывать свои ответы, - строго сказал Дударев.
Он сам неплохо говорил по-немецки и потому не всегда дожидался, когда Шменкель переведет ему слова пленного.
- Что вы делали в Березниково? Вам известен хуторок недалеко от шоссе на Духовщину?
На какое-то мгновение в землянке наступила тишина. Морозов встал и посмотрел на капитана.
Пленный подался вперед и ответил:
- Я никогда не слышал об этом хуторе. Что вы от меня хотите?
- Березниково больше нет. Хутор сожжен, уничтожен солдатами вашей дивизии. Все жители, старые и малые, расстреляны.
- Ложь! - выпалил немец. - Все это ложь! Я не буду вам...
- Это что, была генеральная репетиция перед нападением на наш лагерь, Фельдхубер? - прервал его капитан.
Вопрос обезоружил пленного. Он проглотил слюну, желваки заходили у него на скулах. Шменкель видел, что Морозов что-то шепотом сказал Полуэктову. Дударев молчал и, прищурившись, наблюдал за пленным. Шменкель восхищался спокойствием и выдержкой капитана. Командованию срочно нужны были сведения о предстоящих действиях противника, но из этого Фельдхубера, как видно, не многое вытянешь.
- Что вы на меня так смотрите? Думаете, я вас испугался? Или ваших бандитов? Скоро мы сделаем из вас отбивную!
Фельдхубер сжал кулаки и показал крупные, как у лошади, зубы.
- Завтра мы вас всех сотрем в порошок!
- Ошибаетесь, - спокойно ответил Дударев. - Вам не удастся уничтожить нас.
Взяв с ящика еще одну фотографию, капитан поднес ее к лицу пленного.
- Вы кузнец, не так ли? Тогда зачем вы пришли в нашу страну?
Фельдхубер бросил на капитана полный ненависти взгляд, плечи его содрогнулись.
- Слишком мало я вас убивал!.. Слишком мало... Мало...
- Увести! - приказал Дударев.
Фото он бросил на ящик и вытер лоб платком.
- Много я видел всякого дерьма. Какими только мерзавцами и бандитами не приходилось заниматься, но все они, как правило, имели хоть какие-то мотивы для совершения своих преступлений, а этот...
Сжав губы, капитан взял папиросу, которую ему протянул Морозов.
Комиссар Полуэктов наклонился над ящиком, служившим капитану столом, и молча протянул Шменкелю последнюю фотографию. На фоне трупов в позе полководца был увековечен Фельдхубер.
Шменкель, увидев фотографию, хотел отвернуться, хотел отбросить ее в сторону. К горлу подступил комок. Словно сквозь туман, Шменкель услышал слова капитана:
- Что же это за человек, который фотографируется на фоне убитых?
- Только через убийство лежит путь к славе - так говорят фашисты.
- Законченный нацист, - заметил Морозов. - Они ненавидят все чистое, светлое...
- Давайте продолжим, товарищи! - предложил Дударев. - Второго пленного захватил Иван Иванович.
Ввели второго пленного. Это был молодой парень, здоровый, загорелый. Переступив порог, он щелкнул каблуками и застыл по стойке "смирно". Шменкель еще весь находился во власти ненависти к Фельдхуберу. Но стоило Фрицу взглянуть на второго пленного и увидеть застывший страх в его глазах, которые бегали по сторонам, как бы ища поддержки, и ему стало жаль парня.
Этот пленный охотно отвечал на все вопросы, которые ему задавали. Звали его Альфом Дёрресом, служил он ефрейтором в том же полку, что и Фельдхубер.
- До войны я жил в Эссене. Сейчас мне двадцать два года, не женат, до армии работал служащим.
- А где вы работали? - спросил Дударев, захлопнув солдатскую книжку пленного.
- В банке.
- Кем был ваш отец?
- Директором филиала банка.
- Значит, у вас фамильная склонность к банковским делам? Садитесь.
Пленный осторожно присел на краешек скамьи, положив руки на колени. Вел он себя так, будто его вызвали в кабинет к начальнику.
- Вам известно, где вы находитесь? - спросил пленного капитан.
- Так точно. У партизан, - произнес солдат, и голос его дрогнул.
"Наверное, каких только небылиц не наслушался о нас", - подумал Шменкель.
- Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, уже лучше. Благодарю вас.
- А теперь расскажите нам о своей политической деятельности. Вы - член нацистской партии?
- Нет, но...
Солдат недоверчивым взглядом окинул партизан.
- Но что? - спросил Шменкель.
- Я состоял в молодежной организации.
- Вас к этому принудили, не так ли? - не без иронии спросил Дударев.
- Нет, я вступил туда добровольно и даже отличился.
- Значит, вы были активистом?
- Да, у нас все были активисты. Капитан взглянул пленному прямо в глаза:
- Все вы так говорите. В том числе и дети рабочих? Ваш родной Эссен в свое время был центром борьбы против капповских путчистов. Или вы об этом забыли?
Пленный молчал.
- Почему вы не отвечаете?
- Я... этого не знал, - откровенно признался ефрейтор.
Шменкель отвел взгляд, ему было стыдно за своего соотечественника. Советский офицер напомнил о важном событии в немецкой истории, а парень, выросший в Германии, оказывается, вообще никогда и не слышал об этом, так как школьные учебники замалчивали подобные явления.
Дударев заговорил строже:
- Что произошло в Березниково?
- Не знаю... Слышал только, как об этом рассказывали.
- Разве вы не принимали участия в карательной экспедиции?
- Нет. Там были только добровольцы.
- А почему вы не пошли?
- Я стал солдатом для того, чтобы защищать свое отечество, в бою защищать, А против мирного населения я не воюю.
