Жан-Доминик Брийяр - Эдит Пиаф. Без любви мы – ничто
В «Эдит и Марселе» Лелуш развил идеи, которые всегда были ему близки, – идеи о реинкарнации душ, о предназначении, которое управляет встречей двух людей. Эти темы режиссер имел возможность обсудить с самой Пиаф. «Через десять лет после смерти Сердана я встретил Эдит Пиаф. Мы с ней разговаривали целых полчаса, стоя перед магазином «Галери Лафайетт». Я понял, что она никогда не расставалась с Марселем, она кричала, шептала, вопила об этом в каждой своей песне, и каждой песней она обнимала его. Одной октябрьской ночью “голубое небо обрушилось” на них, но Бог “соединил их навсегда”».
Родившийся через четыре года после смерти Пиаф Оливье Даан никогда не знал певицу лично, не видел ее на сцене. Сначала он услышал песни Эдит, а затем уже познакомился с некоторыми фактами ее биографии. Поэтому для него Пиаф – прежде всего голос, и его фильм должен был стать гимном этому голосу. В отличие от Лелуша, который дал Пиаф голос другой певицы, Даан хотел сохранить в своем фильме живой голос Пиаф. Лишь ранние композиции звезды – такие как «Les Mômes de cloche» и «Les Hiboux» – исполнила приглашенная певица Жиль Эгро, которой режиссер дал самые четкие инструкции. «Обычно на концертах я пою так, как пела Пиаф, когда ей было сорок лет: поставленный голос, полное отсутствие акцента, совершенная дикция. Но Оливье Даан хотел, чтобы я пела, как двадцатилетняя Эдит, когда выступала на улицах, крича, чтобы привлечь публику. Тогда у нее еще был акцент, и она совершенно по-особенному произносила слова. Он хотел показать эволюцию своего персонажа, хотел показать ее с помощью звучавшего голоса, хотел показать, как она стала великой актрисой».
Такое скрупулезное отношение к деталям доказывает, насколько Даан не хотел снимать обычный «байопик»[159]. Удивительно, но, рассказывая о своем фильме, режиссер даже скажет, что отчасти он стал автобиографическим – потому что в нем Оливер выразил все свои страхи и тревоги, связанные с художественным творчеством. Он присвоил историю «Малышки», порой решаясь на поступки отчаянной храбрости. Обманув ожидания публики, Даан не уделил внимания некоторым известным личностям, которые сыграли значительную роль в жизни Пиаф, среди них Жан Кокто, Ив Монтан, Шарль Азнавур. Вместо этого режиссер позволил себе изобретать новых персонажей, например он придумал Титин (эту роль сыграла Эммануэль Сене), проститутку с добрым сердцем, которая приглядывала за маленькой Эдит, когда та жила в публичном доме в Берне в Нормандии.
Но труднее всего оказалось выбрать актрису на главную роль. На нее также претендовала Одри Тату. Кандидатуру последней поддерживал канал TF1 (один из спонсоров фильма), полагая, что присутствие в фильме Тату, уже прославившейся в ленте «Amélie Poulain» («Амели»), будет способствовать кассовому успеху. Но в конечном итоге по настоянию режиссера и продюсера на роль Пиаф была утверждена Марион Котийяр. Публика заметила эту молодую актрису еще в одной из серий фильма «Taxis» («Такси»), а в 2005 году она была удостоена премии «Сезар» в номинации «Лучшая женская роль второго плана» (роль в фильме «Un longue dimanche de fiançaille» – «Долгая помолвка» Жана Пьера Жёне). В то время Марион еще лишь завоевывала свое место на французском кинематографическом Олимпе и отнюдь не считалась звездой. Узнав, что ей хотят предложить воплотить на экране образ Эдит Пиаф, Котийяр не сразу осознала, сколь это важно для ее будущей карьеры. Если Марион и слышала песни Пиаф и была искренне поражена ее голосом, она ничего не знала о жизни Малышки. Во время первой встречи Оливье Даан дал ей прочитать биографию певицы, а также режиссерский сценарий «La Môme». И лишь тогда Марион Котийяр поняла весь размах задачи, с которой ей предстояло справиться. «Никогда раньше никто не просил меня сыграть такую женщину, такую историю. Все это было так ново для меня! Конечно, я боялась, но при этом не колебалась ни секунды. Быть может, во многом это зависело от того, что я не ощущала никаких сомнений у Оливье. Он доверял мне, а больше мне ничего и не было нужно. Плюс к этому я еще не слишком паниковала из-за будущих трудностей, потому что на самом деле тогда просто не знала, как это действительно будет трудно».
Сыграть реального человека, который был знаменит, о котором публика знала почти все: какая у него фигура, какая мимика ему присуща, какое поведение свойственно – почти неразрешимая задача для актера. Как воплотить образ на экране, не впадая в карикатурность, не выглядя глупо? Очень быстро Марион Котийяр поняла, что должна «влезть в шкуру» певицы, узнать ее изнутри. Лишь такой «чувственный» подход поможет ей понять персонажа. И тогда актриса превратилась в губку. Она впитывала жизнь Пиаф: не только прослушала почти все ее песни, но и просмотрела все интервью, записанные на телевидении, ознакомилась с записями концертов и со всеми фильмами, в которых Эдит снялась как актриса. Она перечитывала свидетельства людей, которые хорошо знали Воробышка, рассматривала фотографии молодой Пиаф. «Я просмотрела бесчисленное количество документов, прослушала массу ее интервью, и все эти элементы наполняли меня, подпитывали изнутри. С самого начала я знала, что не хочу подражать ей. Моя цель заключалась в том, что освободить где-то внутри себя достаточно места, чтобы Пиаф смогла там обустроиться, однако это надо было сделать так, чтобы не потерять себя. Я должна была пригласить ее к себе, чтобы мы смогли сделать что-то вместе».
Отправившись на встречу с Пиаф, сама того не осознавая, Котийяр «насытилась» ее жестами, ее дыханием, ее манерой смеяться и говорить. Невзирая на установленные правила, актриса, чтобы сохранить всю свежесть чувств, отказалась репетировать с режиссером до начала съемок. «Мы не прорабатывали ее походку, манеру ее поведения, язык жестов, я никогда не экспериментировала с голосом. И вот когда я впервые оказалась на съемочной площадке и услышала команду: “Мотор!” – этот голос, о котором я раньше ничего не знала, вышел из меня. Какое потрясение! Впрочем, это было больше, чем голос: я почувствовала, что мое тело знает, как сыграть Пиаф. Почти мистическое чувство. С того момента Пиаф больше не отпускала меня. Но это было совсем не похоже на одержимость, скорее на смутное ощущение, что в тебе живет другой человек».
Кроме тех сцен, когда певица находится в состоянии опьянения, мы не слышим в кадре настоящего «поющего» голоса Марион Котийяр. Однако у нас создается впечатление, что актриса поет сама. Чтобы иллюзия стала совершенной, потребовались часы и часы кропотливой работы. Здесь, прежде всего, надо было учитывать, что все песни Пиаф содержат в себе некую историю, и для того, чтобы понять эту историю, Марион тщательно проговаривала весь песенный текст, стараясь найти нужные интонации, но при этом сохранить индивидуальную манеру подачи текста Пиаф. Необыкновенно тонкая игра – ведь любой лишний взмах ресниц мог испортить картину в целом. Когда Марион наконец почувствовала, что готова вобрать в себя голос Пиаф, что он звучит в каждой клеточке ее тела, началась работа под фонограмму. «Синхронизация движения губ – это необыкновенно сложный технический процесс. Здесь требуется особая точность, учитывается каждая мелочь. Работает даже ваше тело. Да, когда надо синхронизировать с фонограммой движение губ, в игру вступает все тело. И именно это было особенно сложным для меня, этот процесс отнимал массу энергии, я прямо с ума сходила, ведь хотела, чтобы все было безупречно».
