Бонапарты. История Французской империи - Нонте Серж

Автор очерков на исторические темы М. А. Алданов пишет:

«Самое непонятное во всем этом странном деле было привлечение к нему австрийского эрцгерцога. Наполеон III мог выдвинуть кандидатуру в мексиканские императоры какого-либо принца своей династии. Если такая кандидатура рисковала возбудить подозрения у других держав, существовали испанские принцы, для которых язык Мексики был, по крайней мере, родным (эрцгерцог Максимилиан до начала дела не знал по-испански ни слова). Совсем незадолго до того между Францией и Австрией происходила кровопролитная война. Как ни странно, но, если судить по дошедшим до нас переписке и мемуарам, именно это соображение и было решающим для Наполеона: он хотел “проявить великодушие” и загладить в Вене впечатление от Сольферино и от потери итальянских провинций»²³¹.

Выглядело все это и в самом деле весьма странно. По всей видимости, как пишет историк Андре Кастело, «Наполеон III из принципа захотел утвердить в Мексике силу и престиж латинской расы, чтобы пробить брешь в стене американского влияния»²³².

Утвердить престиж латинской расы? Тут с Андре Кастело можно и поспорить: неужели это можно было сделать, предлагая корону австрийскому принцу? Впрочем, эрцгерцог был лично известен Наполеону III и императрице. За несколько лет до того он приехал с визитом в Париж и очень им понравился. Особенно императрице.

Со своей стороны, Англия и Испания были далеки от мысли об установлении в Мексике правления какого-нибудь европейского принца. Тогдашний испанский министр-президент Леопольдо О’Доннелл, герцог Тетуанский, прямо заявил, что подобная монархия будет недолговечна и что Соединенные Штаты ни в каком случае не допустят ее существования. Но мексиканские эмигранты в Париже были иного мнения. Они мечтали о монархии, о приобретении богатств и тому подобном. И Наполеон III поддался на их уговоры, поддался этому искушению и совершил величайшую ошибку не только в политическом, но и в общечеловеческом смысле.

При этом сам он не слишком понравился эрцгерцогу Максимилиану, особенно поначалу. В своих письмах из Парижа к Францу-Иосифу он с восторгом говорил о французской армии, но об императоре отзывался довольно сдержанно. О новом дворце Тюильри он писал с насмешкой, и обед там был плохо сервирован, и сын Луи Бонапарта похож на итальянского певца из провинциальной оперы…

Но, несмотря ни на что, Максимилиан принял предложение Наполеона III с плохо скрытым восторгом. «Мексиканское дело» отвечало особенностям его романтического характера, и ему надоело безделье, надоела Австрия, надоела «медленно разлагающаяся» Европа. Удивительно, но этот странный человек был искренне убежден, что осчастливит своих будущих подданных.

А Наполеон III объявил Мексику империей, будучи уверенным, что посадил на императорский престол свою марионетку.

За следующие шесть месяцев французы со своим новым агрессивным командующим, генералом Франсуа-Ашиллем Базеном, поставили под контроль империи всю остальную страну.

Генерал Базен воевал в Алжире, в Испании, в Крыму и в Италии. В Мексиканской экспедиции он сначала служил под начальством генерала Форэ, а потом, в 1863 году, был сделан главнокомандующим и чуть позднее возведен в звание маршала. Во время Крымской войны он был севастопольским губернатором и считался крупным военным авторитетом.

К концу 1863 года Бенито Хуарес отошел далеко на север, в Сальтильо, а 12 марта 1864 года Максимилиан подписал с французами Мирармарское соглашение, которым принимал титул императора Мексики. В обмен на французскую военную поддержку Максимилиан согласился, что Мексика признает долг в 270 миллионов франков. Таким образом, настоящий долг Мексики был утроен и тяжким бременем повис на ней на долгие годы. При этом Франция обязалась держать в Мексике 25-тысячную армию, а также Иностранный легион. Со своей стороны, Максимилиан обязался содержать французские войска из расчета 1000 франков в год за каждого солдата.

Как водится, соглашение это выполнено не было – как и многие другие исторические договоры. Эрцгерцог решил править «своей» Мексикой, как ему хочется. В Вене мексиканское предприятие назвали совершенной авантюрой. А, например, в США вообще открыто негодовали, усматривая в высадке французских войск нарушение доктрины Монро, провозглашавшей американский континент зоной, закрытой для вмешательства европейских держав.

В беседе с императрицей Евгенией американский посол сказал ей:

– Франция от своего проекта откажется, а для австрийца дело кончится плохо.

– А я вас уверяю, – ответила императрица, – что если бы Мексика не была так далеко и мой сын не был ребенком, то я желала бы, чтобы он стал во главе французской армии и вписал шпагой в историю нашего века одну из самых славных страниц.

– Ваше Величество, – парировал посол, – благодарите Бога, что Мексика далеко и что ваш сын – ребенок.

Для австрийца дело действительно кончилось плохо. К весне 1864 года французы управляли лишь 1/7 территории Мексики, и в этой стране лишь каждый двадцатый был действительным императорским сторонником. И французы не могли поставить гарнизон в каждой деревне, даже имея в наличии почти 40 000 солдат. Как только деревню покидали французы, туда тут же возвращались хуаристы.

Партизанская война в Мексике становилась все более грозной. Отряды Бенито Хуареса совершали набеги, появляясь чуть ли не под самой столицей. 40-тысячная французская армия, разумеется, не могла занимать всю страну. Генерал Базен отправлял экспедиции, партизанские отряды разбивали и вытесняли, но потом они появлялись снова и вновь совершали набеги. И так могло продолжаться до бесконечности.

Конечно, Максимилиан хотел быть просвещенным правителем. Он, чтобы понравиться местным жителям, стал одеваться в мексиканскую национальную одежду, приказал пересмотреть кодексы и уволить коррумпированных судей. Он даже пытался уничтожить долговую кабалу, принятую на крупных асиендах. Но он не имел никакого опыта управления страной, в которой все держалось исключительно на французских штыках.

Пока французская армия одерживала победы, дела шли хорошо. К осени 1864 года французы достигли границы Техаса по Мексиканскому заливу. В феврале 1865 года генерал Базен принудил к капитуляции восьмитысячную мексиканскую армию в крепости Оахака, к югу от Мехико. Бенито Хуаресу пришлось сбежать в далекий и бесплодный северный штат Чихуахуа на границе с Аризоной. Но постепенно великий замысел Наполеона III начал давать трещины.

Проблемы нарастали. И решение одной из них тут же порождало еще несколько новых. Например, планы Наполеона III заключались в превращении Мексики в источник дохода для своей страны, но увеличение государственного долга Мексики делало ее императора нежизнеспособным. По логике, надо было бы, наоборот, сократить долг и помочь в создании настоящей армии и администрации. Но этого не делали, а вскоре стало и совсем поздно. Австрийский император сформировал корпус из 6000 добровольцев, готовых помочь его брату удержать трон, а еще 1200 человек присоединил к этому формированию Леопольд I Бельгийский, отец жены Максимилиана. Но этим людям надо было платить, а денег не было. Плюс коррумпированное правительство Максимилиана было так же расколото, как и правительство Бенито Хуареса в свои самые худшие годы. Ни о какой его всенародной поддержке не могло быть и речи.

И в самой Франции оппозиция начала осуждать Наполеона III за то, что он держит десятую часть армии неизвестно где, без всяких шансов на возвращение. А в это время на другом берегу Рейна Отто фон Бисмарк уже превращал Пруссию в высокоэффективную военную машину, обещая создать мощный немецкий Рейх. На фоне такой реальной опасности отправлять солдат куда-то за океан – это было и дорого, и недальновидно.

Осенью 1865 года генерал Базен перешел к обороне. Его проблема заключалась в том, что как только его войска приближались к американской границе, резко возрастало дезертирство. Однажды Иностранный легион «потерял» так 93 солдат только за один день. А с весны 1866 года бегство из французской армии стало превышать боевые потери.