Давид Драгунский - Годы в броне
30 августа 1944 года после почти двухмесячных боев успешно закончилась Львовско-Сандомирская наступательная операция 1-го Украинского фронта. В ней с первого дня активно участвовала в составе 3-й гвардейской танковой армии наша 55-я бригада. Вместе с другими частями 7-го гвардейского танкового корпуса она пробила проход через колтовский коридор, завершила прорыв обороны противника, с ходу захватила станцию Красное. В ночь на 18 июля 1-й батальон бригады ворвался в поселок Куликов. Казалось, что дальше до Львова не будет уже никаких преград. Но это было не так. Четыре дня весь наш корпус атаковал сильную, подготовленную во всех отношениях оборону гитлеровцев, но так и не сумел продвинуться к городу.
Противник разгадал направление нашего главного удара и бросил на север резервы, огневые средства, авиацию.
В ночь на 25 июля командование 3-й гвардейской танковой армии вывело ряд частей, в том числе и 55-ю танковую, из боя. Она совершила двухсоткилометровый марш через Рава-Русскую, ранее освобожденную войсками 1-й гвардейской танковой армии генерала М. Е. Катукова, и в скором времени оказалась далеко впереди.
После того как войска 1-го Украинского фронта освободили Львов, противник, потеряв важный стратегический рубеж обороны, стал откатываться на юг, в сторону Карпат, и на запад, в сторону Вислы.
Разгром и преследование врага шло на широком фронте. Советские войска взяли Перемышль, освободили десятки городов и сотни населенных пунктов, с ходу форсировали реки Сан и Санок и широким веером развернулись на подходе к Висле.
Жарким в прямом и переносном смысле этого слова было лето на сандомирском плацдарме. От разрывов бомб и непрекращавшейся артиллерийской канонады стонала земля, выходили из берегов мутно-зеленые воды Вислы. Бои шли на подступах к реке, на обоих ее берегах и даже в воде.
Мир, затаив дыхание, следил за смертельной схваткой на берегах Вислы между советскими и немецко-фашистскими войсками. Противник не жалел сил, пытаясь остановить наше наступление. Гитлеровцы хорошо понимали, что с потерей Польши огонь войны перебросится на территорию фашистского рейха, и дрались с отчаянием обреченных.
На некоторых участках фронта ценой огромных потерь немцам удалось оттеснить на несколько километров отдельные наши части и подразделения. Но, несмотря ни на что, Сандомирский плацдарм продолжал жить. Отвага и героизм стали нормой поведения бойцов и командиров, сражавшихся за этот небольшой участок земли на левом берегу Вислы. Здесь получил свой, второй орден Славы храбрый воин нашей бригады командир пулеметного расчета старший сержант Халмат Джалалов, ставший к концу войны полным кавалером этой самой почетной солдатской награды.
В сентябре активные бои на польской земле стали стихать. Наступательный порыв врага угас, немцы перешли к обороне.
Завоеванный советскими войсками Сандомирский плацдарм был в надежных руках. Все мы, начиная от командующего фронтом Маршала Советского Союза И. С. Конева и кончая рядовыми солдатами, понимали, что этот плацдарм является тем могучим трамплином, откуда будет совершен прыжок к самому сердцу фашистской Германии.
На одном из участков сандомирского плацдарма мужественно сражалась и наша 55-я гвардейская танковая бригада. Но с каждым днем все сильнее давали знать о себе изнурительные бои, бессонные ночи, трудные походы. В сентябре бригаду сменила стрелковая дивизия. Выйдя из боя незаметно для врага, мы в течение нескольких ночей совершали марш в обратную сторону - на восток и перебрались через Вислу. Здесь среди сосновых лесов наступил долгожданный отдых. Люди с ходу падали на землю, заползали в осеннюю, уже начинавшую желтеть траву, забирались под деревья, под машины и отсыпались за все шестьдесят дней и шестьдесят бессонных тревожных ночей. Потом зазвенели пилы, заработали лопаты, засверкали топоры - и в несколько дней были готовы землянки.
Неутомимые солдатские руки... Чего только не могут они сделать! Огрубевшие от мороза и зноя, от постоянного общения с металлом и огнем, они безжалостно разили врага и бережно выносили из горящих домов детишек; ремонтировали под пулями подбитые танки и, неумело держа иглу, зашивали разорванные комбинезоны; привычными были для них отполированные ладонями рычаги танка и тяжеленные кувалды; а когда выдавалась минута затишья, непослушные пальцы солдат сжимали огрызок карандаша и старательно выводили на бумаге самые ласковые, самые сердечные слова, которых ждали матери, жены, сестры, любимые...
Дни отдыха были и днями подготовки к предстоящим походам и новым боям. Вскоре на ближайшую маленькую станцию Жолкев, расположенную между Львовом и Равой-Русской, через каждые два-три часа стали прибывать длинные эшелоны. Снаряды, патроны, продовольствие, теплая одежда, запасные части спешно разгружались и вывозились в леса. Приходили сюда и эшелоны с танками. Рабочие-танкостроители не задерживали свою продукцию на заводских дворах и складах. Новенькие танки прямо из цехов грузились на платформы.
Дошла очередь получать боевые машины и до нашей бригады. Больше всех в эти дни переживали командиры батальонов: Петр Федоров, Григорий Савченков, Николай Осадчий. За последние два года войны в бригаде укоренилось мнение, будто танки Т-34 уральского производства гораздо лучше других. И хотя наш "танковый бог" - инженер бригады Иван Сергеевич Лакунин горячо доказывал, что все тридцатьчетверки одинаковы, сделаны по одним и тем же чертежам, из одной марки стали, его разумные доводы не всегда доходили до цели. Особенно трудно было переубедить Осадчего и Савченкова, являвшихся горячими поклонниками уральских танков.
В тот раз, помню, исчерпав все доказательства, подполковник Лакунин призвал разгорячившихся комбатов брать пример с Федорова, который не вмешивался в этот беспредметный спор и лишь с улыбкой поглядывал на взъерошенных друзей.
- Э, нет, товарищ бригадный инженер! Плохо знаете вы Петра Еремеевича Федорова, - в сердцах сказал Николай Осадчий. - Не такой он человек, чтобы не ввязаться в любой спор. А секрет тут простой. Наш Еремеич уроженец Омска и горячий патриот своего родного города. Послушать его, так против Омска не устоят ни Киев, ни Тбилиси, ни Ереван, ни Ростов, ни Свердловск. А уж об Урале и говорить нечего...
В Жолкеве все сложилось как нельзя лучше. На станции разгружалось три эшелона танков. И словно по волшебству все получили свои любимые машины.
На всем пятидесятикилометровом маршруте, который предстояло пройти танкам, целую неделю трудились тайно от танкистов саперы и разведчики. По моему приказу они устроили ловушки, завалы, воронки и другие противотанковые препятствия. Для совершенствования боевой выучки мы заставили экипажи с ходу преодолевать эти препятствия на больших скоростях и проделывать многие маневры, необходимые для ведения успешного наступательного боя.
