Максут Алиханов-Аварский - Поход в Хиву (кавказских отрядов). 1873. Степь и оазис.
В Ханки мы застали весь Туркестанский отряд, приготовлявшийся к переправе. Генерал Кауфман с своим штабом был на правом берегу реки, и здесь, в 10 верстах от Ханки, в обширных садах, раскинувшихся между каналами Буз-яп и Дорт-гул, избрал уже место для нового укрепления, предназначенного наблюдать за Хивою и служить административным центром Аму-Дарьинского района. В укреплении останутся из Туркестанского отряда 10 рот, 4 сотни и 8 орудий, и оно будет называться Петро-Александровск, чтобы увековечить на этой далекой окраине имена двух Государей, из коих второй блистательно осуществил заветную мечту первого о некогда славном «Ховаразме»…
В Ханки, где нас продержали почти целую неделю в ожидании сбора всех отправляющихся в [304] Россию, к нам присоединились разные команды нижних чинов, и десятка два офицеров, между которыми были генералы Бордовский, вступивший в роль адмирала нашей флотилии, Пистолькорс, Колокольцов, флигель-адъютант граф Милютин, американец Мак-Гахан и т. д. Флотилия, вследствие этого наплыва, превратилась в целую армаду и в жаркий полдень 21 августа двинулась наконец в сторону Арала, при звонкой песне юнкеров, отправлявшихся в Оренбургское училище и неожиданно огласивших широкое раздолье новой русской реки родным мотивом «Вниз по матушке…»
Дальнейшее наше путешествие было интересно во многих отношениях. Но слишком 700-верстное плавание по Аму, Аральскому морю и Сыр-Дарье до Казалинска, — где все мы распростились, быть может на веки, и разбрелись по разным концам России, — и мое личное следование затем на Кавказ, через Оренбург, Самару и Астрахань, уже не имеют непосредственного отношения к Хивинскому походу, впечатления которого составляли единственную цель настоящих записок. Оставляя, поэтому, все это в стороне, скажу в заключение, что 9 ноября, ровно через три месяца после разлуки с Хивой, я вернулся в Тифлис.