Лаврентий Берия - "Берия. С Атомной бомбой мы живем!" Секретній дневник 1945-1953 гг.
Иными словами, Вознесенский не столько был умён и всезнающ, сколько ловко изображал из себя гения. Когда Сталин это окончательно понял, Вознесенский пал.
Берия же был действительно самобытной и крупной личностью. На фотографиях и кадрах кинохроники, запечатлевших его в публичной обстановке, Берия, да ещё со своими поблёскивающими стёклами пенсне, выглядит так, как будто ему сам чёрт не брат, то есть очень самоуверенно и даже заносчиво. Но если всмотреться в него на фото в неофициальной, бытовой обстановке (на отдыхе со Сталиным, с женой, сыном, с соратниками и помощниками на рыбалке), то можно увидеть подлинного Берию — весьма простого, скромного, незаносчивого и некапризного в быту человека. Можно понять, что то, что выглядело в деловой жизни Берии как поведенческая заносчивость, было на самом деле ярким проявлением непосредственности и эмоциональности предельно личностного характера.
Берия обладал огромной энергией, способной передаваться людям, незаурядной хваткой, мгновенной деловой реакций и… И природным постоянно развиваемым умом. Его ум и способности к научной (!) работе отмечал сам Капица — Капица с его-то несомненно огромным самомнением!
Берия был личностью и не задумывался — какое он производит впечатление. А впечатление на толковых и преданных делу людей производил неизменно большое. В том числе и на Сталина — без всяких там «книжиц», ловко извлекаемых в нужный для эффекта момент из кармана.
Берия был личностью! Вознесенский же (и ему подобные) не столько был, сколько казался, и поэтому тщился изображать из себя чуть ли не гения, относясь к окружающим — если, конечно, они были нижестоящими — свысока.
А теперь — Николай Байбаков…
Я уже писал в примечаниях к дневнику Л.П. Берии, что если проанализировать жизненный путь Н.К. Байбакова, то можно лишь удивляться чутью Лаврентия Павловича, заметившего в своём «нефтяном» сотруднике времён войны и послевоенных лет что-то «не то».
Нет, Николай Байбаков, в отличие от Николая Вознесенского, гения и избранного из себя никогда не корчил. Он был скромнее и профессиональнее. Вспоминая Пушкина, можно сказать, что он «денег, славы и чинов, спокойно, в очередь добился». Хотя нередко Байбаков возвышался в СССР и в обход очереди на служебной лестнице. Не без поддержки того же Берии.
Что ж, в Стране Советов — в сталинские времена, а потом ещё долгие годы по инерции — умели замечать и поднимать толковых работников.
Но при всех внешних работоспособности и профессионализме Н.К. Байбаков (точнее — Байбак, поскольку его настоящая фамилия звучала именно так) не был человеком стойких внутренних убеждений, зато всегда умел выплыть из тех или иных карьерных передряг. Он пережил временные спады карьеры при
Сталине и Хрущёве и даже при Брежневе, но в целом возвышался в служебной «табели о рангах».
Кто-то может сказать, что всё объяснялось управленческим опытом и талантом Байбака. И ему действительно нельзя отказать ни в том, ни в том. Но вот принципиальность…
С ней-то у Байбака и ему подобных высших чиновников хрущёвщины и брежневщины оказалось слабо. Пожалуй, не в последнюю очередь поэтому в годы руководства Байбака брежневским Госпланом окончательно сложились экономические условия для развала СССР, против которого Байбак не протестовал. Он спокойно ушёл на пенсию при Горбачёве в 1988 году, хотя впереди у бывшего сталинского наркома было ещё двадцать лет жизни.
Не протестовал Байбак и против Ельцина с Путиным. К началу XXI века Байбак остался, пожалуй, единственной бесспорно крупной живой исторической фигурой нашей новейшей истории, но доживал он долгую жизнь бесцветно и бесконфликтно с режимом. До 2007 года был главным научным сотрудником Института проблем нефти и газа РАН и занимал хлебный пост вице-президента Международной топливной энергетической ассоциации.
И доживший почти до ста лет Байбак-Байбаков, и расстрелянный сравнительно молодым Вознесенский любили — перефразируя известное выражение К.С. Станиславского — себя в Советской власти, а не Советскую власть в себе. Советское государство было для них в первую очередь не способом усиливать мощь их Родины и улучшать жизнь её народов, а способом обеспечивать себе безбедную и высокопоставленную жизнь.
А для облитых Байбаком в 90-е годы грязью Берии и члена Политбюро JI.M. Кагановича их посты означали в первую очередь их обязанность и долг работать на Советскую Державу, на её мощь, процветание, и её уверенное и великое будущее.
В те же дни 1991 года, когда Байбак присматривал себе тёплое местечко в надвигающейся «постсоветской» «Россиянин», ещё живой Каганович, глядя на вакханалию агонизирующей «перестройки», сказал: «Это — катастрофа».
Но Каганович был убран из государственного руководства Хрущёвым и хрущёвцами в 1957 году, а Байбак занимал один из высших государственных постов до 1988 года и так и не возвысил свой голос в защиту социализма и плановой экономики.
Не знаю, осознал ли Лазарь Каганович хотя бы под конец жизни, что катастрофа 1991 года имела своим началом тот антибериевский Пленум в июле 1953 года, где и Лазарь Моисеевич очень поспособствовал хрущёвскому делу очернения Берии. Мне почему-то кажется, что осознал — в отличие от упрямого Молотова, так и не простившего Берии того, что Берия был ярче и талантливее его.
Что ж, вышло, как вышло…
Автор книги «Кто вы, Лаврентий Берия», заслуженный юрист России Андрей Сухомлинов — единственный, кто получил возможность уже в наше время изучить «следственные дела» Берии и его ближайших соратников.
Сухомлинов морально не реабилитирует Берию, но не делает этого, как мне кажется, потому, что, как юрист, он профессионально осторожен и не хочет «дразнить гусей». Однако все действительно достоверные сведения в его книге объективно свидетельствуют только в пользу Берии.
В том числе и вот такие:
«Сослуживцы Берия, которые живы и сейчас, отмечают, что он, хотя (? — С.К.) и был строг, но быстро «отходил», обиды забывал (у Хрущёва было точно наоборот. — С.К.)…
..3 здание «Лубянки» заходил со служебного входа, центральным не пользовался. Ветераны рассказывают, что особых пристрастий у него не было. Крепких напитков не пил, не курил, на охоту не ездил, любил рыбалку, особенно увлекался ею во время работы в Закавказье…
…На досуге любил на даче посмотреть кино. Особенно нравился ему мексиканский боевик «Вива, Вилья!», где главный герой — революционер — борется за свободу своего народа»
