Геннадий Левицкий - Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы
Александр не терял надежды повторить битву при Гранике; на середине реки имелось несколько островов, которые, казалось, были призваны облегчить переправу. Нашлись и желающие стать первопроходцами.
В македонском войске отличались безрассудством и дерзкой смелостью знатные юноши Симмах и Никанор; полагаясь на свое обычное счастье, они презирали всякую опасность. Под их предводительством наиболее отважные юноши, вооружившись только легкими копьями, переправились на остров, где засела масса врагов, многих индов они умертвили, причем главным оружием их была храбрость. Они могли бы возвратиться со славой, если бы их отвага знала меру в удаче. Но они с презрением и гордостью встречали подступавших врагов, а те, подплыв незаметно, окружили их и издалека забросали стрелами. Тот, кто убежал от врага, был унесен течением реки или утонул в водовороте.
Александр, привыкший бросаться в опасность не разбирая пути, наконец-то применил хитрость. Оставив в лагере Птолемея, он с частью войска тайком направился вверх по реке. Нашлось и благоприятное место с бродом и лесистым островом на середине реки, укрывавшим войско Александра от Пора.
Затея удалась, но трудностей македонянам хватило, ибо действо совершалось с сезон дождей. В Индии эта напасть равносильна землетрясению, извержению вулкана и прочим природным катаклизмам. «Прелести» купания в южной реке описывает Плутарх.
В это время пошел проливной дождь, подул ураганный ветер, то и дело ударяли молнии. На глазах у Александра несколько воинов были убиты и испепелены молнией, и все же он отплыл от острова и попытался пристать к противоположному берегу. Из-за непогоды Гидасп вздулся и рассвирепел, во многих местах берег обрушился, и туда бурным потоком устремилась вода, к суше нельзя было подступиться, так как нога не держалась на скользком, изрытом дне.
Македоняне одолели Гидасп и… «остановились при виде животных и самого царя. Слоны, стоявшие среди воинов, издали были похожи на башни. Пор был выше обычных людей, но особенно высоким он казался благодаря слону, на котором ехал и который был настолько же крупнее остальных, насколько царь был выше прочих индов».
Лишь Александр остался удовлетворенным зрелищем индийского войска:
— Наконец-то я вижу достойную меня опасность! — воскликнул он. — Предстоит иметь дело со зверями и необыкновенными людьми.
Александр получил то, что хотел: сражения с Дарием показались легкими прогулками по сравнению с битвой при Гидаспе. И слонов македоняне не зря опасались…
Диодор Сицилийский рассказывает:
Во время сражения конница первым делом уничтожила почти все колесницы индов. Затем в бой вступили слоны, должным образом используя и огромную массу своих тел, и свои силы: одни гибли под их ногами, растоптанные вместе с оружием; других они обхватывали хоботом и, подняв вверх, швыряли на землю, — люди умирали страшной смертью; многие были насквозь пронзены клыками и тут же испускали дух.
Арриан солидарен с Диодором.
Это было сражение, не похожее ни на одно прежнее. Слоны врывались в ряды пехоты, поворачивались, и в этом месте густого строя македонцев как не бывало.
Ценой неимоверных усилий македонянам удалось выстоять, один за другим падали слоны, пораженные стрелами и дротиками; многие животные приходили в бешенство от боли и тогда давили своих и чужих.
Диодор пишет:
Началось великое смятение; Пор, видя что происходит (он сидел на самом сильном слоне), собрал вокруг себя 40 слонов, находившихся в спокойном состоянии, и устремил всю массу этого отряда на врага. Много людей было перебито, тем более что физической силой Пор значительно превосходил своих соратников. Высотой он был в 5 локтей; панцирь его был вдвое шире, чем у других отличавшихся силой воинов. Дротики, брошенные его рукой, ударяли с такой же силой, как стрелы из катапульты. Македонцы, стоявшие против него, испугались…
Мы помним, что Александр всегда стремился вступить в противоборство с начальником вражеского войска, помним, как он, позабыв о собственном войске, не обращая внимания на сотни тысяч персов, пытался добраться до Дария при Гавгамелах. В битве при Гидаспе ситуация изменилась диаметрально. Юстин сообщает:
Пор приказал своему войску напасть на македонян, а сам потребовал, чтобы царь македонский вступил с ним в бой один на один. Александр не замедлил вступить в бой, но в первой же стычке конь его был ранен, и он стремглав упал с коня на землю; сбежались телохранители и спасли его.
Александр проиграл поединок и поступил довольно подло, учитывая его кодекс поведения военачальника в битве. Диодор рассказывает:
Он вызвал лучников и легковооруженных и приказал всем целить в Пора. Воины быстро выполнили этот приказ: множество стрел разом полетело в инда, и так как был он размеров огромных, то все попали в цель. Пор героически бился; потеряв от множества ран много крови, он лишился чувств и, склоняясь к спине животного, скатился на землю. Когда разнеслась молва, что царь убит, все войско индов обратилось в бегство.
Однако Пор был только ранен, и подал признаки жизни, когда македоняне начали снимать с него доспехи. Александр чувствовал вину за то, что победил могучего инда не в равном поединке, а с помощью лучников.
Плутарх передает первый разговор между двумя царями.
Когда Пора взяли в плен и Александр спросил его, как следует с ним обращаться, Пор сказал:
— По-царски.
Александр спросил, не хочет ли он добавить еще что-нибудь. На это Пор ответил:
— Все заключено в одном слове: по-царски.
Согласно Курцию Руфу, между Александром и Пором произошел следующий диалог:
Царь, увидев, что Пор открывает глаза, сказал без ненависти, но с состраданием:
— Какое безумие побудило тебя, злополучный, испытывать свою судьбу на войне, раз ты знал славу моих деяний, раз судьба Таксила была непосредственным примером моей милости к покорным?
А тот ответил:
— Поскольку ты спрашиваешь, я отвечу так же свободно, как ты задал вопрос. Я считал, что нет никого сильнее меня: ведь я знал свои силы, а твоих еще не испытал; исход войны доказал, что ты сильнее меня. Но тем не менее я счастлив, что оказываюсь вторым после тебя.
В свою очередь Александр спросил, что, по мнению самого Пора, следует делать победителю. Пор ответил:
— То, что подсказывает тебе тот день, в который ты испытал непрочность счастья.
Этим предостережением Пор достиг большего, чем если бы стал умолять: неустрашимое величие его духа, не сломленное даже судьбой, показалось Александру достойным не только сострадания, но и почести.
