Владислав Кардашов - Ворошилов
Несколько раз Буденный и Ворошилов во главе бойцов ходили на врага, но успеха не было. Не пришел он и
21 января, когда атака Батайска возобновилась. Ворошилов снова был в передовых цепях и в конце дня чуть не погиб: близкий разрыв снаряда взломал и без того хрупкий лед, Ворошилов вместе с лошадью провалился в воду. Цепляясь руками за края льдины, он все же сумел выбраться из полыньи; лошадь же вытащили бойцы.
Убедившись в бесполезности лобовых атак на Батайск, Буденный и Ворошилов поставили перед командованием вопрос о перемене способа действий. Будучи уверены, что Конную армию используют неправильно, заставляя в пешем строю атаковать врага, не используя ее маневренности, члены РВС Конной армии предлагали прекратить наступление. 2 февраля в РВС Республики, главкому и в копии комфронта была отправлена следующая телеграмма: «С 12 января последними директивами командующего Кавказским фронтом Конная армия была брошена одна в бой без общего наступления всех армий. В ожесточенных боях между 12 января и 2 февраля Конармия потеряла 3000 кавалеристов и лошадей. Необходимы срочные меры по усилению пехотных частей Азов — Манычевская и немедленный переход в наступление по всему фронту. Красная кавалерия истекает кровью в неравных боях. Консостав уменьшился вдвое и приходит в полную негодность. Только безотлагательные, экстренные меры могут спасти положение. Все мои обращения к командующему фронтом остались без результатов. Жду срочных распоряжений.
Командарм I Буденный. Члены РВС Ворошилов, Щаденко».
Не ограничиваясь этим, Буденный написал личное письмо Владимиру Ильичу Ленину, вместе с Ворошиловым они отправили подробный доклад главкому С. С. Каменеву, несколько раз говорили по телеграфу со Сталиным. Вскоре командующим фронтом был назначен M. H. Тухачевский, в РВС фронта включен Г. К. Орджоникидзе. Новый комфронта изменил план наступления: Конной армии предстояло, перегруппировавшись в район станицы Платовской и действуя в стык Донской и Кавказской армий противника, прорваться к станции Тихорецкая. Это было смелое и, как показали события, правильное решение. Оно ориентировало Конную армию на достижение главной цели — уничтожение сил противника путем искусного маневра. Результатом его были разгром основных сил конницы противника и решительное изменение обстановки.
11 февраля Конармия начала движение и к вечеру 14 февраля, проделав 130-километровый путь, достигла Платовской. Марш был исключительно тяжелым; шли без дорог, по левому берегу реки Сал. В рыхлом, метровом снегу тонули лошади, артиллерия, обозы. Лошадей буденновцы кормили неубранной пшеницей; чтобы добыть ее, приходилось разрывать снег.
15 февраля Конармия переправилась через Маныч, в ночь на 17 февраля совместно с пехотой 10-й армии очистила от белогвардейцев станцию Торговая и село Воронцово-Николаевка. К этому времени круто переменилась погода. После оттепели с обильным снегопадом ударил мороз: 15, 20, 25 градусов… Снег покрылся ледяной коркой, лошади, проваливаясь в сугробы во время марша по бездорожью, обдирали ноги, бойцы, в большинстве плохо одетые, обмораживались. Поэтому 17 и 18 февраля красные части отдыхали.
Командование Конармии не знало, что уже три дня навстречу ей движутся крупные силы противника. Получив сведения о переброске армии Буденного в район станицы Платовской, белое командование срочно объединило все наличные кавалерийские части, в том числе и отборные «мамонтовские полки» (в общем 10–12 тысяч сабель), под командованием генерала Павлова[28] и бросило их в направлении станицы Великокняжеской, чтобы ударить в тыл армии Буденного.
Для того времени это была огромная сила. На марше белая конница всей массой обрушилась на 1-ю Кавказскую кавалерийскую дивизию Г. Гая и 28-ю стрелковую дивизию В. М. Азина. После скоротечного, но жестокого боя дивизия Гая, понеся очень большие потери, отступила. 28-я дивизия, одна из прославленных дивизий Восточного фронта, была окружена конницей в открытом заснеженном поле и практически уничтожена: из боя вышло лишь 160 пехотинцев и 174 кавалериста. Был захвачен в плен и замучен начдив Азии.
По бездорожью, в лютый мороз, без отдыха гнал вперед своих кавалеристов генерал Павлов. К вечеру 18 февраля измученная, полузамерзшая белая конница, заблудившись в степи, вместо Великокняжеской вышла на Торговую и завязала бой со сторожевыми заставами красных частей.
Ночь морозная, с сильным ветром. Издалека слышится редкая перестрелка — дело обычное, никто на нее не обращает внимания. В двухэтажном доме, где расположился РВС Конармии, полно людей. В небольшой, жарко натопленной комнате Буденный и Ворошилов разбирают донесения частей. Все, кажется, в порядке, Ворошилов оживлен, шутит. Вдруг докладывают: прибыл начальник 20-й стрелковой дивизии М. Д. Великанов и его начштаба Б. В. Майстрах. У них важные сведения:
— Мы только что захватили пленных, — докладывает начдив-20,— на Великокняжескую идет мамонтовская конница.
— Значит, в тыл нам, — полуутвердительно, полувопросительно думает вслух Буденный. — Если все корпуса, то это тысяч десять бойцов, да артиллерия, да пулеметы… Сила немалая. — И он смотрит на Ворошилова.
— Не раз били, взгреем их и сейчас, — отвечает тот. Приводят казака-разведчика, захваченного почти у Торговой, допрашивают. Казаку и страшно в плену, и радостно — он в тепле.
— Конные корпуса идут на Торговую… — подтверждает он. — Сегодня верст сорок сделали… Уже четыре дня идем. Кони замучились, люди два дня без горячей пищи, немало и померзло уже…
— С ума он сошел, — удивляется Буденный, имея в виду Павлова, — четверо суток по сорок верст… По такой погоде!
— Тем хуже для него, — суровеет Ворошилов.
Пленного уводят, и члены РВС продолжают свои дела. Но около одиннадцати часов вечера ружейная перестрелка внезапно усиливается и одновременно с нескольких сторон охватывает станицу. В сенях шум, и двое буденновцев в бурках и папахах врываются в комнату:
— Белые в Торговой!.. Тут, неподалеку!
Одеваясь на ходу, хватая оружие, все выбегают на улицу.
Произошло же следующее: понадеявшись на то, что в такой мороз белые не станут наступать, кое-кто из красных командиров ослабил сторожевое охранение. Мамонтовцы, не зная, что Торговая занята красными, еле живые от усталости и мороза, добравшись наконец до жилья, оставляли оседланных лошадей во дворах и бросались скорее в хаты. Но в хаты эти уже набилось по 30–40 красноармейцев… Между мамонтовцами, рвавшимися к теплу, и красноармейцами начались драки, переходившие, по мере того как выяснялась обстановка, в рукопашный бой.
